– Но они камикадзе, – заметил президент.
– Да, – ответил один из генералов ФСБ. – Правда, мы не думаем, что все до одного, но точнее это определят наши психологи. Бабы, во всяком случае, способны взорваться.
– Хотя в интервью НТВ Бараев признал, что другие теракты, намеченные ими на вчерашнюю ночь, сорвались, – заметил начальник московской милиции. – Так что хотя бы здесь мы их упредили.
Однако, президент, казалось, пропустил это мимо ушей.
– Значит, основные заряды ВВ у них скоммутированы на общий пульт, так? – спросил он начальника Центра спецподготовки операций антитеррора ФСБ.
– Да…
– И если одна из этих сук соединит клеммы, все здание сложится и рухнет, как этажерка, на головы заложников? – Президент кивнул на проектно-архитектурную документацию ДК, развешанную на стенах.
– Да, – ответил генерал. – Как человек, который занимается борьбой с терроризмом долгие годы, могу сказать: штурмовать нельзя. Но и не штурмовать тоже нельзя. В руках у захватчиков сотни людей, и они не собираются их освобождать.
– Что же делать?
– Мы уже говорили вам про газ. Это очень сильный анальгетический газ, он сильнее морфина в 300-500 раз. То есть эффект наступает через две минуты…
– Две минуты?! – воскликнул президент. – Да за две минуты можно весь зал просто расстрелять, а не только взорвать!
– Вы правы. Если не знать специфику его действия. Буквально на первом вдохе атрофируется мышечная деятельность. То есть человек еще в сознании, но уже не может и пальцем пошевелить. А на втором вдохе затормаживается мыслительная функция мозга, еще два вдоха – и человек в полной отключке, в полной.
Президент вздохнул и посмотрел куда-то в сторону, а еще точнее – в ночное пространство за окнами, словно пытаясь представить себе в этом пространстве ДК на Дубровке, зал с заложниками, террористов-камикадзе… Правая рука машинально взяла из вазы, стоявшей на столе, его любимую сушку… Надкусив ее, президент задумчиво, словно рассуждая вслух, произнес:
– Хорошо… Допустим… Но где гарантии, что весь зал разом вдохнет этот газ? – И кивнул на телеэкран, где на стоп-кадре замерло изображение зала с заложниками. – Вот мы видим – этот бандит тут стоит, под люком вентиляции, а эта шахидка – у бомбы в центре зала. То есть он, может быть, и сразу вдохнет, но пока газ дойдет до этой твари, она двадцать раз клеммы соединит… А?
Генералы не отвечали. Но молчавший доселе директор ФСБ сказал:
– Гм… Знаете, это не так-то просто. То есть на словах – да, конечно. На словах они все шахиды, герои и «Аллах акбар!». «Мы больше хотим умереть, чем вы хотите жить!» Звучит красиво. Только зачем они пришли в Москву? Взорваться? Но для этого не нужно двое суток сидеть в этом зале. Заложили взрывчатку и рванули в первый же день. Нет, они пришли вынудить нас к капитуляции. То есть взрывом они нас шантажируют, а на самом деле взрыв – это их поражение. Но проигрывать никто не любит, тем более свою жизнь. Вот я подам сюда газ – вы что, сразу прыгнете в окно? Нет, вы начнете принюхиваться – а чем пахнет, а газ ли это, а что это за газ? И пока вы принюхиваетесь…