Бубнов почувствовал холодок под ложечкой. Петр Сергеевич был человеком далеко не робкого десятка, много повидавшим на своем веку, но сейчас он проклинал тот час, когда согласился сотрудничать с генералом Сабуровым. А ведь мог бы отказаться. Эка невидаль, стучал в органы во времена советские. Ну взяли его эти органы за жабры, когда он по неосторожности приобрел краденую икону. Так ведь когда это было! И кому это сейчас интересно? Справедливости ради надо сказать, что Сабуров его не шантажировал, просто предложил человеку, интересующемуся отечественной историей, поработать над выгодным проектом. Если бы Бубнов знал тогда, куда заведет его эта работа, то, наверное, сумел бы уклониться от жестких объятий отставного генерала. А сейчас отваливать в сторону было уже, пожалуй, поздно, ибо главная опасность для Петра Сергеевича исходила от преданных им людей, – а может быть, и нелюдей. И тут уж без защиты влиятельного дяди не обойтись.
Мишка Караваев подсел в машину Бубнова по дороге. Не погнушался авторитет старым проверенным другом, смирил гордыню и без споров согласился на встречу вдали от посторонних глаз. Петр Сергеевич познакомился с Мишкой еще в ту пору, когда бывший спортсмен промышлял иконами и прочей церковной утварью, которую крал в окрестных церквях. С тех пор утекло много воды. Караваев остепенился – в том смысле, что перестал воровать иконы и даже стал жертвовать на вновь отстраивающиеся храмы деньги, во искупление грехов молодости. Впрочем, грехов зрелости у Мишки тоже было с избытком, но они уже не имели к церковной утвари никакого отношения. За минувшие двадцать лет Михаил слегка погрузнел, но выглядел весьма прилично для своих сорока с небольшим лет. Судя по всему, беспокойная жизнь очень благотворно влияла на его физическую форму, а природная смекалка позволила избежать капканов, расставляемых конкурентами на пути человека предприимчивого и склонного к авантюрам.
– Ко мне есть претензии? – спросил Мишка, оглядываясь на всякий случай назад. В хвост бубновской «тойоте» пристроился «мерседес», видимо, там сидели подельники авторитета.
– Сработал ты чисто, – успокоил его Бубнов. – Но у меня возникла еще одна проблема того же сорта.
– Оплата?
– Сто тысяч. Наличными.
– Щедрый ты человек, Петр Сергеевич, – усмехнулся Караваев. – Опять порошок подсыпать клиенту?
– Нет, – покачал головой Бубнов. – Этот должен быть убит публично, пусть об этом узнает если не вся страна, то хотя бы весь город.
Караваев в задумчивости потер длинными, словно у музыканта, пальцами чисто выбритый подбородок.