Как здесь спокойно и умиротворенно, в который раз восхитилась Кристабел, въезжая на охраняемую территорию квартала. Дальше дорога петляла между двухэтажными виллами, чьи фасады выходили прямо на океан.
Улицы были вымощены голубыми плитами с белыми бордюрами, перед домами располагались небольшие уютные полисаднички, с посыпанными галькой дорожками и с буйно цветущей декоративной растительностью, Кристабел притормозила у одной из вилл. Она не стала ставить машину в гараж – зачем, если скоро придется ехать на званый обед.
В доме все дышало прохладой. Изысканная обстановка состояла из полированной мебели и кожаных диванов и кресел. Кухня представляла собой рай для гурмана – столько в ней было различного кухонного оборудования и всевозможной посуды. В дальнем углу просторного холла широкая витая лестница вела на опоясывающую галерею второго этажа, куда выходили двери трех спален с отдельными ванными.
Из гостиной и столовой стеклянная дверь вела во внутренний дворик, в центре которого находился небольшой бассейн. По его периметру были расставлены горшки с красивыми цветами, шезлонги и несколько столиков.
Кристабел облачилась в бикини, чтобы поплавать в бассейне, – энергичные движения в прохладной воде лучше всего снимают напряжение. Душ окончательно привел ее в норму, и, уложив волосы феном, Кристабел прошла в просторную гардеробную комнату.
Она перебрала вешалки с небогатым запасом туалетов и решила остановиться на черном. Торопливо собираясь на съемки, Кристабел меньше всего думала о выходных туалетах, так что большая часть ее вещей осталась дома, в Лондоне.
Не смей даже вспоминать о них и о человеке, с которым ты делила кров, приказала себе Кристабел, раскладывая на кровати платье, открытые босоножки без задников на тончайших шпильках и черную вечернюю сумочку.
Но перед глазами снова предательски всплывал знакомый образ. Ее мысленный взор детально высвечивал каждую черточку лица и каждый изгиб широкоплечей фигуры. Взгляд темно-серых глаз, казалось, проникал прямо в душу Кристабел. Волнующие воспоминания о прикосновении губ этого мужчины, о чувственном изгибе его рта повергали ее в дрожь.
Реальным воплощением этого образа был Федерико Персетти, удачливый бизнесмен и щедрый меценат, на десять лет старше Кристабел. Ему чуть больше тридцати, внешность дворянина эпохи Возрождения странным образом сочеталась в нем с менталитетом типичного уличного разбойника. Он родился в Риме, в семье зажиточных итальянцев, там же начал свое образование, которое закончил в Америке.
Этот мужчина открыл Кристабел свои объятия, свое сердце, сделал ее своей женой и любовницей.