– Фаут[6], – вдруг услышал он. – Штай... Штай, вор Гатт[7]...
Пока врачи и ведьмы стояли около ворот, мимо них никто не проходил. Темные эльфы не стали изменять своим партизанским привычкам и пришли с черного хода – еще одни ворота на территорию госпиталя находились за моргом. А Поджер и не знал, что уроженцы Лихого Леса живут в Рабине и так хорошо знают все входы и выходы на человеческой половине города.
Хирург остановился на ступеньках, пропуская остальных.
– Ты идешь? – спросил Эней, придерживая дверь.
Поджер отрицательно покачал головой.
– Хочу побыть тут немного, – сказал хирург.
Дверь приемного покоя захлопнулась. Поджер выжидательно посмотрел на боярышник.
Кусты рядом с геранью зашевелились. Врач нахмурился. Ему не хотелось, чтобы ночной гость раздавил многострадальные цветы. Эльф оказался достаточно ловок и выбрался на дорожку, не повредив герань. Пришелец вступил в освещенный круг перед дверью госпиталя. Поджер увидел, что это эльфка с черными, коротко обрезанными волосами. Серебряная вышивка тихо мерцала на ее синем платье, а левый рукав был оторван по самое плечо. На груди гостьи висел массивный серебряный кулон.
– Вор блюд гефлюсст им де хелп лишт'ет[8], – тихо сказала эльфка.
Хирурга не первый раз принимали за полукровку благодаря его внешности, хотя ни темных, да и никаких других эльфов среди предков Поджера не было. «А вот ты, пожалуй, да», – думал хирург, глядя в зеленые глаза ночной гостьи. У чистокровных темных эльфов зрачки были кошачьи, вертикальные, а у этой эльфки – круглые, человеческие.
– И'нне хаффлинг[9], – ответил Поджер.
– Но ты же понимаешь наш язык, – сказала эльфка, от растерянности перейдя на мандречь.
– Я учился в Келенборносте, – сообщил Поджер.
В глазах эльфки мелькнуло уважение. В Келенборносте, пограничном городе Лихого Леса, находилась самая старая и самая уважаемая в Мандре медицинская школа – Храм Красной Змеи.
– Помоги нам, человек, – сказала она.
Кровь ударила Поджеру в голову. Он ощутил короткое покалывание в висках.
– А почему я должен помочь тебе? – спросил хирург и продолжал, все повышая голос: – Кто-то из вас поранился, сдерживая волну, которую поднял ваш соплеменник... А сколько людей погибло? И им уже никто не поможет! А все из-за страшной эльфийской игрушки, Эрустима вашего проклятого! Лайтонд бредил жезлом, и ему было все равно, сколько людей и сидхов надо погубить для того, чтобы завладеть им! А почему мне теперь должно быть не все равно, скажи мне?
Поджер остановился, задыхаясь и с ужасом чувствуя, что сейчас заплачет. Эльфка убедилась, что он закончил, и тихо произнесла.