– Ничего, наверное, – сказал эльф. – Знал бы, по крайней мере, как избавиться от нее, если она мне надоест. Я, скорее всего, буду Верховным магом до конца своих дней, но если я очень захочу, Круг Волшебников Фейре снимет с меня эти полномочия.
Он посмотрел на Светлану и добавил:
– Но не забывай, что я – холодный циничный выродок...
– Разве?
– Я и сам сомневался, Светлана, – вздохнул Шенвэль. – Но последние события показали, что это так и есть.
– Карина не придет к тебе, – помолчав, сказала ведьма.
– Я знаю, – кивнул эльф. – Меня это удивляет, но радует. Если бы она захотела остаться со мной, продолжить отношения, это было бы опасно и для нее, и для меня...
Он запустил руку в свой мешок и некоторое время рылся в нем.
– Насколько я знаю, женщина не может заболеть, когда чувствует себя красивой, – произнес Шенвэль и достал из мешка тергалевый плащ. – Это тебе. Для укрепления духа.
– Да ты что, Шенвэль, – слабо возразила Светлана. – Даже если флейта из чистого серебра, она столько не стоит... Да ты говоришь, что она и так твоя...
– Цена любой вещи определяется тем, сколько за нее согласны заплатить, – сказал Шенвэль. – Эльф, влюбленный в мандреченку, готов отдать жизнь за краткий миг душевной близости в мрачном подземелье...
Светлана взяла плащ, прижала его к груди.
– Благодарю тебя, Шенвэль... то есть Лайтонд... господин Верховный маг Фейре, – путаясь и смущаясь, сказала ведьма.
В конце аллеи показался Ульрик. Эльф тащил объемистую корзинку, из которой выглядывало горлышко бутылки.
– Ну наконец-то, – обрадовался Шенвэль. – Мой кормилец вернулся.
– Я пойду, пожалуй, – сказала Светлана и встала.
Эльф кивнул:
– Береги себя.
Целительница наклонилась к креслу и нежно поцеловала эльфа.
– Еще раз благодарю за все, – проговорила она.
Шенвэль проводил задумчивым взглядом фигурку в форме боевых ведьм. Ульрик тем временем дошел до лавочки под рябиной. Стараясь не поворачиваться к Шенвэлю правым боком, эльф извлек из корзины небольшую скатерть и расстелил ее на лавке. Первыми на импровизированном столе появилась пара горшков с плотно привязанными крышками. Затем столяр достал из корзинки помидоры, пару стрелок зеленого лука и несколько желтых яблок. Ульрик снял крышку с горшка. Аромат горячей солянки заставил Шенвэля очнуться.
– Чего ты тут говорил про близость в сыром подземелье? – хмуро спросил Ульрик.
– Да так, к слову пришлось, – произнес друг рассеянно. – Я не тебя имел в виду.
Ульрик разложил хлеб, ложки, соль и пару смокв. Последней на столе оказалась бутылка вина. Шенвэль подъехал вплотную к лавочке. Столяр сел на лавочку боком, рядом с рукотворной скатерью-самобранкой, взял помидор, макнул его в солонку и смачно откусил.