Матрена, жена Толяна, сидевшая рядом с ними, пожала плечами.
– Да, ему ведь в обед сто лет, наверное. Нарумянили к празднику, чтобы не таким страшным казался, – сказала Матрена.
Адриана приложилась к кубку. Мать надела на праздник свой любимый платок с кистями, и Михей увидел, как медовуха, переливаясь через край, пенной дорожкой затекает на платок. В этот момент он понял – мама решила напиться. Сладкое мороженое стало пеплом в его рту. Остановить мать Михей не мог, но смотреть на это не хотел. Мальчик тихонько сполз под стол.
– И брови насурьмили, – услышал он голос Матрены, когда ловко пробирался между ногами гостей.
– Может быть, – согласилась Адриана и снова протянула руку с кубком. Исчезновения сына она не заметила.
Михей выбрался из-под стола, прошел мимо пестро украшенного черноклена и углубился в лес. Тут и там под кленами раздавались тяжелое дыхание и стоны. Мальчик сообразил, что зря он выбрал этот край поляны – сюда парни утаскивали девушек, выхваченных из хоровода. Но возвращаться он не стал. Михей миновал поросль молодых елочек, отмечавшую границу замкового парка. Затем пробрался через колючий кустарник, чуть не потерял там своего солдатика и оказался на опушке около мощного дуба. Михей увидел светловолосого мальчика, который играл с изящной игрушечной ладьей. Юный мандречен понял, что перед ним маленький сидх, и дело было даже не в дорогой игрушке. Такие сейчас были у многих детей, сидхи щедро раздавали солдатиков, коней и ладьи во время эвакуации. На ногах у мальчика были мягкие красные сапожки – а даже княжич Дмитрий пришел на праздник босиком.
Сидх увидел Михея и улыбнулся.
– Привет, – сказал маленький сидх. – Меня зовут Финголфин.
– А меня Михеем кличут, – ответил юный мандречен.
– Какой у тебя хороший солдат, – с видом знатока сказал Финголфин. – Хочешь, я его покатаю в ладье? Как будто он в поход за море отправился?
Маленький сидх поставил свою ладью на траву, и Михей усадил туда солдата. Мальчик отступил назад, недоумевая. У игрушки не было ни колесиков, ни веревочки, за которую ее можно было бы катать. Финголфин сделал сложный жест, и ладья взмыла в воздух. Поднявшись до пояса Михея, она медленно поплыла в воздухе, чуть покачиваясь.
– Ух ты! – сказал юный мандречен. – Да ты крутой маг, Фингол... Финфин... А покороче у тебя ничего нет?
– Можно Фин, – кивнул тот.
Финголфин сузил глаза и что-то прошептал. Солдат в ладье взмахнул саблей. Михей закричал от восторга.
– Вот бы мне так научиться, – сказал юный мандречен с завистью.
– В этом ничего сложного нет, – сказал маленький сидх. – Смотри...