Михей насупился.
– У меня нет магического дара, – сказал он. – Вот у мамы есть, а у меня нет.
– Мне кажется, что ты ошибаешься, – сказал Финголфин вежливо. – Магический дар как раз и передается от родителей к детям, а не по воздуху, вроде насморка.
Михей засмеялся.
* * *
Ведьма не сразу пошла к черноклену, украшенному праздничными лентами и цветами. Ей захотелось пить. Карина направилась в центр поляны, на своеобразную отмель, где бурный поток праздника замедлял свое течение. За длинными столами и вокруг них сидели или вольготно лежали те, кому не по возрасту уже было скакать с молодежью, но в то же время хотелось чувствовать ауру общего праздника. В начале праздника люди и эльфы разместились по разным сторонам столов, но сейчас все уже смешалось. Самые уважаемые люди Рабина сидели вперемежку с эльфийскими купцами и пили круговую. Музыканты из княжеского замка старались на своих рожках и бубнах, трещотках и колокольцах для молодежи, танцевавшей около Купальца и черноклена, а здесь сидел степенный седой гусляр. Взрослым людям – взрослая музыка. Такие слушатели после двух-трех чаш вина захотят насладиться песней о богах, о героях. Грохот и звон, который приводит в экстаз подростков, может вызвать у них несварение желудка. Сейчас музыкант тихонько перебирал струны, видимо, отдыхал или настраивал инструмент.
Когда ведьма подошла к столам, стройная эльфка встала, чтобы налить себе из кувшина. Ее сосед, плотный черноволосый мужчина, как раз перед этим по-хозяйски обнял ее за талию. Карина предположила, что эльфка вовсе не хочет пить, а пытается таким способом избавиться от фамильярного прикосновения. Мандречен, похоже, даже не заметил этого маневра подруги – так оживленно он беседовал о чем-то со своим соседом по праздничному столу. Это был сидх, красивый настолько, что у ведьмы, несмотря на то, что она всю жизнь придерживалась принципа: «Мужчина должен быть лишь немного красивее обезьяны», на миг пресеклось дыхание. Свежий розовый шрам через всю щеку только добавлял сидху сурового обаяния. Ведьма догадалась, что это один из тех магов, что спасли Рабин от исчезновения три дня назад, и предположила, что мандречен – хозяин того дома, на крыше которого стоял маг. С другой стороны от сидха со шрамом Карина увидела Дарину. Лицо самой молодой звеньевой крыла «Змей» было до неузнаваемости преображено наслаждением. Ведьма заметила, что на столешнице лежит только одна рука соседа Дарины. Где находится вторая рука сидха, догадаться труда не составило.
Эльфка хихикнула неизвестно чему, прикрылась ладошкой. Ведьма поняла, что медовуха из княжеских погребов оказала на дочь Старшей Расы точно такое же действие, как и на мандречен. Эльфка заметила Карину и дружелюбно спросила: