– Ведьм, наверное, – предположил Гёса.
Валет не стал вступать в спор. Экен растянулся на травке, заложил руки за голову и закрыл глаза. С его стороны это была похвальная предусмотрительность – наемники проделали долгий путь, да и сегодняшней ночью им вряд ли удалось бы поспать. Крюк тоже лег на траву и возразил:
– Так он увидит ведьм только у себя над головой. А отсюда увидел бы сразу, едва они вылетят из-за хребта.
Гёса вопросительно посмотрел на Заша. Ученик мага тоже озабоченно смотрел наверх.
– Господин Тенквисс ждет сидха, – сказал Заш. – Своего компаньона.
Крюк хохотнул.
– Кажется, я знаю, куда мы двинем сегодня ночью, – заметил экен.
Маг смотрел на запрокинутые лица и понимал, что разговор идет о нем. Но боль, накатившая на него, была такой невыносимой, что маг не смог бы ее скрыть в присутствии экен и учеников. Только раз в жизни до этого Тенквиссу приходилось испытывать похожие ощущения. Тогда он полз по подземному коридору, который все сужался, и когда маг понял, что больше не может двигаться вперед и здесь и погибнет, потому что развернуться Тенквисс тоже не мог, он увидел свет и рванулся, обдирая кожу. Маг знал, что с ним происходит.
Волшебный щит, делавший Тенквисса неуязвимым, стремительно разрушался, и причина этого могла быть только одна.
«Как хорошо, что мне здесь осталась только одна ночь, – подумал маг, стискивая зубы. – Но ведь Карина не может полюбить никого, кроме меня! Никого! Не может! Что же происходит?»
* * *
Когда Шенвэль проснулся, солнце уже ушло из долины. «Тенквисс уже думает, что я сбежал», – мелькнуло у эльфа. Если бы не плащ, которым заботливо укрыла его ведьма, холод разбудил бы Шенвэля намного раньше. Эльф сел и огляделся. На поляне царил тот беспорядок, который умеют устраивать только женщины при встрече и разбитая наголову армия при паническом бегстве. Ведьмы крыла «Змей» сидели большим кругом и заплетали друг другу косы. После трех оборотов косу прикрепляли к макушке, а в оставшийся хвостик вплетали разноцветные нити. Рыжие, черные и светлые пряди так и мелькали в умелых руках. На траве лежали раскрытые баночки с воском, ларчики с заколками и шпильками. Карина разместилась в центре круга. К ее боку привалилась рыжая ведьма, томно жевавшая травинку. Она показалась эльфу смутно знакомой. У ведьмы были большие зеленые глаза, а острый подбородок и тонкие черты лица придавали ей сходство с лукавой лисичкой. Впечатление усиливалось коричневым платьем с рыжим отливом – в отличие от остальных ведьм, она еще не переоделась в форму. Браслет в виде змея, кусающего собственный хвост, красовался на левом предплечье. Очевидно, украшение было надето с целью скрыть уродливый шрам, но Шенвэль его заметил. Ведьма засмеялась, и эльф увидел, что у нее ровные, без клыков, эльфийские зубы. Шенвэль узнал ее.