* * *
Хлопнула дверь. Услышав шаркающие, неверные шаги, Василиса почувствовала, как в груди поднимается привычный гнев. Женщина сегодня решила попытаться выкроить рубашку для младшего сына из двух выношенных рубашек старшего, но сейчас у нее задрожали руки. Василиса отложила шитье.
Антон, как всегда по субботам, пришел домой пьяным из шинка.
– Явился! – закричала Василиса, когда он вошел в горницу. – Алкоголик! Глаза б мои на тебя не глядели!
– Не смотри, коли неохота, – пробормотал муж и лег на лавку. – Сними сапоги.
– Сейчас! – рявкнула Василиса. – Сам снимешь, невелик барин!
– Василечка, – пробормотал Антон. – Ну сними, солнышко. Я ведь напачкаю здесь.
Самостоятельно снять сапоги сухорукому Антону было сложно даже в трезвом виде. Василиса, кряхтя, присела перед ним на корточки и стала разувать мужа. Антон запустил руку в вырез воротника жены.
– Пьяница окаянный! – крикнула Василиса, сбрасывая руку. – Пусть бы ты совсем безруким родился, тогда бы, может, не пил бы!
– Я грыз бы... – пьяно смеясь, ответил Антон. – Василечка, не шуми. Устал я. Спать буду... Утром поговорим.
– Утром у тебя один разговор – дай на опохмелку! – распрямляясь, воскликнула Василиса. – Все с себя пропил! Скоро с дома потащишь!
– Я сам заработал, сам и пропил, – начиная сердиться, отвечал муж. – Это ты меня довела! Всю жизнь на тебя пашу, не разгибаясь, и что? Что ты орешь? У меня от крика твоего в голове звенит!
– Пустая потому что! – не осталась в долгу Василиса. – Ведь все лучшие годы тебе отдала, свинье!
– Я тебя об этом не просил, – хладнокровно отвечал Антон. – Есть что поесть, жена?
Терпение Василисы лопнуло.
– Сейчас я тебя попотчую! Горяченьким! – закричала она и схватилась за ухват. Василиса была женщиной статной, и шансы Антона в предстоящей схватке были весьма сомнительные, учитывая опьянение.
– Я тебя научу уму-разуму! – рявкнул муж. Неожиданно быстро поднявшись, он ловко выхватил ухват из рук Василисы. Судя по всему, Антон был трезвее, чем казался. А как у всех калек, единственная рабочая рука у него была сильнее, чем у нормального мужчины. – Ишь, какая цаца! Много дури себе забрала в голову! Я сейчас ее-то повыбью!
– Тоша, перестань! – сквозь слезы и шум борьбы закричала Василиса. – Тоша! Тоша! Не надо!
Антон отбросил ухват, сел на стул и зарыдал. Вдруг он вскрикнул и схватился за голову.
– Вот это да, – сказал он, глядя на алтын в своей ладони. – Деньги с потолка падают, что ли?
Жена вырвала у него монету.
– Карина! – сообразила Василиса.
Она выскочила во двор, но было уже поздно – маленькая галочка в пустой высоте неба стремительно удалялась на север. Василиса окинула двор хозяйским взглядом. Исчез золотисто-огненный петух, да, пожалуй, в раздерганной поленнице около забора стало на пару чурок меньше. Птица и пара чурок не стоили алтына, но видно, меньше монеты у Карины в карманах не нашлось.