Это была техническая документация на огромную машину, которую должен был крутить прилив.
Когда старый эльф сказал Ивану, что скоро во всех домах Рабина может зажечься свет, на который не придется потратить ни капли Чи, князь только недоверчиво хмыкнул. Лакгаэр принялся объяснять про Квалмэнэн. Иван выслушал с интересом, но заметил, что если волхвы Ящера окажутся против этой идеи, то служители бога солнца даже не смогут попасть в свой храм. Это отрезвило старого эльфа. Почему-то Лакгаэр испытал мрачную уверенность, что волхвы Ящера будут против. Глава Нолдокора предложил вынести все манускрипты немедленно. Но князь сказал, что вмешиваться в отношения между священнослужителями он не намерен. Совсем-то в темноте Рабин не останется в любом случае. Факелы, конечно, чадят, а на магические светильники приходится тратить Чи – но ведь не так уж сильно они чадят и не так уж много Чи уходит на освещение. Переубедить его эльфу не удалось. Руководители Рабина сошлись на том, чтобы выставить объединенный патруль. Мандречены брались охранять свой храм, а эльфы – свой остров.
Когда осмотр острова был закончен, Иван предложил довезти главу Нолдокора до эльфийского берега, до пляжа напротив дворца Лакгаэра. Сидя в ладье и глядя за борт, Лакгаэр задумчиво смотрел на сине-зеленые воды. В душе у старого эльфа все клокотало – он понимал, что волхвы Ящера уничтожат документы, понимал, что сделать ничего нельзя, но смириться с этим не мог. Вдруг Лакгаэр вздрогнул, пригляделся к воде повнимательнее. Море в заливе было гладким, как желе. Шенвэль вытянул из него всю Чи, какую мог. Этой энергии хватило бы, чтобы вынуть из залива все, что осталось от Круки, и перенести храм Проглоченного Солнца на эльфийский склон Черных Гор, за что глава Нолдокора был бы искренне благодарен Верховному магу. Но старый эльф знал, что Шенвэль наполнил себя магической энергией вовсе не для этого.
Лакгаэр обнаружил своего гостя на берегу. Шенвэль босиком, словно подросток, шлепал по краю залива.
– Привет, Лакгаэр. Тебя-то я и ждал, – сказал Шенвэль, ничуть не удивившись. – Рад тебя видеть, князь.
На Верховном маге Фейре была форма Танцора Смерти – черные кожаные штаны, шелковая темно-синяя рубаха и черно-синяя повязка, перехватывающая волосы надо лбом. На бедре Шенвэля висел узкий чехол из кожи, в котором вполне мог поместиться тот из двух обязательных для Танцора Смерти мечей, который был короче. Но Лакгаэр знал, что там не меч, а флейта. Аура Шенвэля светилась, как море в одну из тех ночей, когда Ульмо выписывает на черной воде свои послания эльфам. Старый эльф поперхнулся и стал рассматривать мягкие сапоги Верховного мага, стоявшие на гальке. Один из сапог чуть завалился набок под весом собранного в гармошку голенища. Из другого гордо, словно фантастическая роза, торчала портянка. Рядом, на камне, лежал заплечный мешок Верховного мага.