Пилюли, обследования, секс по графику – все было зря. Каждый месяц депрессия, попусту растраченные нервы, чувство, что впервые в жизни я в чем-то терплю неудачу, – а он, оказывается, сделал вазэктомию еще до того, как мы встретились, если верить тому, что он сказал.
Поднявшись на второй этаж, я не спеша пошла по ковровой дорожке, покрывавшей паркетный пол, к спальне. Гордон шел за мной.
– Фред, я не хотел этого, – сказал он.
Можете считать меня дурой, но во мне всколыхнулась надежда. Значит, он врал этой женщине?
Но надежда тут же погасла, потому что хоть я и не знала, что он сделал операцию и не мог иметь детей, в глубине души я чувствовала, что что-то не так.
У меня в сумке все еще лежал тест на беременность. Я прошла в спальню, а затем в ванную. Через каких-то две минуты от надежды на беременность не осталось и следа. Выбросив бумажку с одной голубой линией в мусор, я уставилась на свое отражение в зеркале, на светлые волосы с идеальным мелированием, чуть ниже плеч, на зеленые глаза, гладкую кожу. Мой отец всегда называл меня самой красивой девушкой на свете – говорил, что мир принадлежит мне.
Я закрыла глаза и попыталась сохранить хладнокровие, но это оказалось невозможным. Помимо того, происходило кое-что еще, едва уловимое. Я вспоминала все полученные в жизни уроки. Леди никогда не должна потеть, повышать голос, швырять предметы. И, главное, настоящая леди никогда не должна злиться.
А я как раз испытывала злость.
Когда я вышла из ванной, как звезда бродвейского мюзикла, распахнув двустворчатые двери, Гордон подскочил ко мне:
– Фред, то, что я сказал Джанет, неправда.
Я не стала отвечать. Пройдя в его гардеробную, я вытащила чемодан, обратив внимание, что для человека, который неделями мотается по свету, он в слишком хорошем состоянии. Да, я забыла: леди никогда не использует бранных слов.
Не говоря ни слова, я распахнула его шкаф и стала вытаскивать все, что попадалось под руку. Цветное шелковое белье, носки от известных дизайнеров, аккуратно сложенные сорочки. Как ненормальная, я стала запихивать вещи в сумку.
– Что ты делаешь?
– Собираю твои вещи.
– Фред, – его тон был жестким, будто он хотел запугать меня, – прекрати вести себя как ребенок.
Я веду себя как ребенок?! Возмутительно истерично да. Но как ребенок? Вряд ли.
Я еле сдержалась, чтобы не высказать все, что думала, и то лишь благодаря многолетней практике.
Он попытался отобрать у меня стопку рубашек, но я оттолкнула его.
– Не сходи с ума, – сказал он. – Давай поговорим, как взрослые люди.
Я почувствовала, что волосы у меня встают дыбом, и обернулась к нему: