– Фреди, – сказала Никки, – ты имеешь полное право выгнать ее вон. Я сама пыталась это сделать. – Она метнула сердитый взгляд, как будто вспомнила, что Пилар предала не только меня. – Но она рассказала нечто, что тебе тоже следует знать.
Никки и раньше отличалась всепрощением, но я никогда не руководствовалась принципом «что было – то прошло», вероятнее всего потому, что никто не давал призов за снисходительность.
– Правда? – воскликнула я как могла обаятельно. – Поговорить? О том, как ты выкрала картину из студии Сойера? – Тут я вспомнила, что он так и не появлялся. Не могу сказать, чтобы мои мысли были все время заняты живописью, художниками или теми вещами, которые могут объяснить пристрастие некоторых женщин к бразильскому воску.
Пилар не дрогнула. Она стояла со своими суровыми темными волосами, доходящими до плеч, и жесткой челкой, пересекающей лоб, голубые глаза за стеклами очков казались ледяными. Единственное, что выдавало ее волнение, – это дрожь пальцев, когда она поправляла волосы. Интересно.
– Или ты хочешь рассказать, как выставила мой портрет на обозрение всего Уиллоу-Крика?
– Я здесь не поэтому.
– Тогда почему?
– Гордон.
Мои глаза сузились.
– Гордон?
– Да. Я пришла поговорить о том, как дать ему пинка под зад.
Слова были не из лексикона леди. Ничего подобного я не могла ожидать от Пилар, но они привлекли мое внимание.
Пару секунд я сомневалась, пытаясь понять, какую игру она может вести на этот раз.
– Что ты имеешь в виду? – осторожно спросила я.
– Я тайком пронесла картину на выставку ради Гордона.
Я часто захлопала ресницами:
– Что?
Она распрямила плечи, подняла подбородок и начала свою постыдную историю.
– Полгода назад Гордон сказал, что любит меня и хочет на мне жениться. Единственным препятствием была ты.
Кика разразилась целым потоком испанских проклятий. Никки тяжело вздохнула. Мы с Пилар уставились друг на друга.
– У... у тебя тоже был роман с моим мужем?
Я знала, что Гордон был самым популярным мужем среди дам Лиги, но роман с Пилар в дополнение к Джанет Ламберт?
Она переступила с ноги на ногу.
– Ну, может быть. – Она смутилась. – Да. Но клянусь, он сказал, что любит меня.
Я была в шоке:
– Я не понимаю.
Она глубоко вздохнула, а затем принялась рассказывать историю, которая будто сошла со страниц закрученной пьесы Юджина О'Нила.
– Он пришел ко мне и сказал, что, если я смогу сбросить тебя с твоего пьедестала в Лиге, он наконец будет свободен и женится на мне. Он считал, что я единственная ненавижу тебя настолько, что смогу сделать это. – Она усмехнулась. – Он сказал, что ему надоело играть партию второй скрипки, надоело, что вся власть в твоих руках, что все воспринимают его лишь как твоего мужа. Что настало время ему быть королем.