— Не знания, — сказал Венька.
Когда Классная Роза волновалась или утверждала какие-то истины, то крепко нажимала на букву «и». Получалось «йи».
— Ка-кое ты йимеешь пра-во су-дить? Елизавета Яковлевна — одна из лучших педагогов. Ее уважают все учителя йи ученики.
Ямщиков сказал, что пускай тогда извинится перед Громовым и зачеркнет двойку. Если хочет, чтобы и дальше ее уважали все.
— Ты соображаешь, чего требуешь!
— Справедливости, — сказал Венька. В классе захихикали.
— А кто ты такой, чтобы ее требовать? Чтобы критиковать? У тебя откуда такое право? Ты его заслужил? Ты сначала посмотри на себя! Лучше бы от троек йизбавился да прическу привел в порядок!
Троек у Веньки было всего ничего, и на прическу его Розушка раньше внимания не обращала. Венька с первого класса был такой: светлые волосы торчали сосульками во все стороны, сколько ни приглаживай. Может, из-за этих сосулек тонкошеий и круглоголовый Венька выглядел особенно нескладным и беззащитным. Егору он казался похожим на Кролика из фильма про Винни-Пуха. Только Кролик — маленький, а Венька — довольно длинный и без очков (хотя большие круглые очки были бы очень подходящими для его редакторской физиономии).
Венька спросил:
— А если тройки, если прическа не гладкая — критиковать никого нельзя?
— По крайней мере, надо знать рамки! На взрослых замахиваться вам рано.
— Вы же сами говорили про самостоятельность и принципиальность, — негромко сказал Венька.
— Ну… и в чем ты видишь противоречие?
— Несправедливая же двойка…
— Йин-те-ресно…Сам Громов помалкивает, значит, несправедливости не усматривает. А ты, видите ли…
— Громов просто не знает, что делать. А я редактор…
— Дорогой мой! Даже взрослым редакторам указывают их место, если они позволяют себе лишнее и переходят границы дозволенного. А ты… Запомни: чтобы кого-то критиковать, надо самому быть образцом. Понял?
Ямщиков сказал неожиданно кротко:
— Я понял вашу мысль.
— Вот и хорошо… Значит, снимешь газету?
— Я-то что? Меня класс выбирал, пускай и решают все.
Девчонки, жалевшие Бутакову, завопили, чтобы снять. Парни заорали: оставить. Не столько ради Ямщикова, сколько назло Розушке и девчонкам.
Роза Анатольевна нашла мудрый выход:
— Ладно. Пусть сегодня висит, а потом уберем. А то, не дай бог, увидит Елизавета Яковлевна… А ты, Ямщиков, когда говоришь: «Я — редактор», не забывай, что газета — лицо класса. Значит, должна освещать все, что положено. Скоро День Советской Армии, а у тебя об этом ни строчки.
— Он же еще через неделю, — возразил Венька.
— А ты что? Через неделю еще хочешь газету выпустить?