Он встал, потянулся, потер кулаками глаза.
Он побрел по «Червятнику». Прочность и незыблемость всего, что его окружало, казались нереальными после спектакля длиной в четыре миллиарда лет, который ему довелось посмотреть. Бобби разыскал дрона-кофеварку, заказал две чашки кофе и сделал большой глоток. Потом, ощутив себя немного вернувшимся к человеческой жизни, он возвратился к брату и протянул ему чашку. Наконец Давид, с вытаращенными глазами и открытым ртом, сел и взял у Бобби кофе.
– Сизифианцы, – пробормотал Давид хрипло.
– Что-что?
– Вот как мы должны их называть. Они эволюционировали на юной Земле, в промежутке покоя между ранней и поздней бомбардировками. Они так сильно отличались от нас… Это метановое небо. Что бы это могло означать? Вероятно, даже их биохимия была новшеством, она, видимо, была основана на соединениях серы, или аммиак служил растворителем, или… – Он схватил Бобби за руку. – И конечно, ты понимаешь, что у них было очень мало общего с теми существами, которых они выбрали для хранения. Они сохранили наших предков. У них с нашими предками было не больше общего, чем у нас с экзотической флорой и фауной, до сих пор обитающей в глубоководных впадинах на Земле. Но они – термофилы, наши предки – были единственной надеждой на выживание…
– Давид, погоди. О чем ты говоришь?
Давид озадаченно уставился на него.
– Ты еще не понял? Они были разумны. Сизифианцы. Но они были обречены. Они знали, что им грозит, понимаешь?
– Огромная комета.
– Да. Точно так же как мы знаем о нашей Полыни. А они знали, что она сделает с их миром: вскипятит океаны и даже расплавит горную породу на сотни метров вглубь. Ты видел их. Техника у них была примитивная. Они были молодым видом. Они не могли покинуть планету, не могли самостоятельно пережить столкновение с кометой или отклонить ее с курса. Они были безнадежно обречены. Но все же они не впали в отчаяние. Они захоронили контейнер – достаточно глубоко для того, чтобы потом до него могла добраться тепловая волна.
– Да. Да! Понимаешь? Они постарались сохранить жизнь. Нас, Бобби, чтобы мы уцелели, несмотря на страшную катастрофу. Вот это и есть наша судьба, Бобби. Точно так же, как сизифианцы сохранили горстку термофильных микробов, дабы те пережили падение кометы, точно так же, как ковры водорослей старались пережить жестокие периоды оледенения, как потом более сложные формы жизни, эволюционируя и приспосабливаясь, переживали вулканические катастрофы, падения метеоритов, геологические аномалии – так должны поступить и мы. Даже Единые, новая эволюционная форма разума, являются частью единой цепи, которая ведет к заре жизни.