– Это не имеет никакого отношения... я хочу сказать: да, это выглядит дурно, но...
– Конечно, дурно.
– Хорошо. – Дуэйн вздохнул. – Хорошо, я ходил налево, ясно? Да, многие поступают точно так же в моей ситуации. Когда жена становится такой огромной, с ней нельзя заниматься этим. Этот необъятный живот торчит. И все это ее совсем не интересует.
Риццоли напряженно глядела в смотровое окно, гадая, смотрят ли на нее Фрост и Сармьенто. Да, вот такая я. Еще одна тетка с животом. И мужа нет рядом. Она уставилась на Дуэйна и представила, что на его месте сидит Габриэль и говорит те же слова. "Господи, хватит себя накручивать, – подумала она. – Это вовсе не Габриэль, а болван по имени Дуэйн Первис, который завел себе пассию и не подумал о последствиях. Твоя жена узнает про цыпочку на стороне, и ты думаешь: "Прощайте, часы "Брайтлинг", полдома и алименты за восемнадцать лет". Этот говнюк определенно виноват".
Она взглянула на Фроста. Тот покачал головой. Им обоим уже не раз доводилось быть свидетелями подобной драмы.
– Она угрожала вам разводом? – спросил Лайджетт.
– Нет. Мэтти ничего не знала о ней.
– Выходит, она просто так приехала к вам на работу и устроила скандал?
– Ссора была глупой. Я уже говорил Сармьенто.
– Так почему тогда вы так разозлились, Дуэйн?
– Да потому что она ездит по городу на спущенной шине и даже не замечает этого! Я хочу сказать, какой же надо быть темной, чтобы не заметить, что ты уродуешь диск! Мой менеджер первым обратил на это внимание. Новая шина – и вся порвана в клочья. Я увидел это и, наверное, вспылил. Она сразу в слезы, а я от этого еще больше завожусь, потому что начинаю чувствовать себя ничтожеством.
"Ты и есть ничтожество", – подумала Риццоли. И взглянула на Сармьенто:
– Думаю, мы уже все услышали.
– Ну, что я вам говорил?
– Вы дадите нам знать, если появится что-то новое?
– Да, конечно. – Сармьенто вновь устремил взгляд на Дуэйна. – С такими дураками легко работать.
Риццоли и Фрост направились к выходу.
– Кто знает, сколько километров она проехала на такой шине? – донесся до них голос Дуэйна. – Черт, наверняка колесо спустило еще по дороге к врачу.
Риццоли резко остановилась. Она повернулась к окну и нахмурилась, глядя на Дуэйна. Почувствовала, как в висках вдруг застучало. "Господи. Ведь я могла пропустить это!"
– О каком враче он говорит? – спросила она у Сармьенто.
– О докторе Фишман. Я говорил с ней вчера.
– А зачем Матильда Первис приходила к ней?
– Плановый осмотр, ничего особенного.
Риццоли посмотрела на Сармьенто.
– Доктор Фишман – акушер?
Он кивнул.