Я решил, что неплохо бы позвонить домой – узнать, что пришло на автоответчик, и достал свой мобильник. Сообщений оказалось два. Первое – от Джанис Лонгуайзер. Оно было короткое и конкретное: "Это я. Позвони мне, только соблюдай все меры предосторожности".
Это означало, что я должен звонить из телефона-автомата.
Второе – от Роя Линделла, тоже короткое: "Слушай, у меня для тебя кое-что имеется. Звони".
Мой "мерседес" стоял напротив почты. У меня не было мелочи заплатить по парковочному счетчику и сделать звонки. На почте наверняка есть телефонная будка и разменный автомат. Сама почта закрыта, но в вестибюле было то, что мне нужно, – и будка, и автомат. Первой я позвонил Джанис, потому что уже располагал информацией, которую надеялся получить у Роя.
– Что удалось выяснить у Формана? – спросил я.
– Я разговаривала с ним. Он согласился назвать сумму соглашения при условии, что информация не попадет ни в какие документы, и тем более в печать, и ты ни при каких обстоятельствах не назовешь ее источник.
– Я больше не имею дела с документами и в газеты никогда не писал.
– Какой храбрый выискался! Ты теперь не служишь в полиции. У тебя нет юридической защиты.
– У меня есть лицензия на частный сыск.
– Если дело дойдет до суда, лицензия тебя не защитит. Судья может потребовать источник информации. Если откажешься, тебя обвинят в неуважении к суду и посадят в тюрьму. Заключенные не жалуют тех, кто служил в полиции.
– Я все понимаю, и утечки информации не будет, обещаю.
По правде говоря, я не представлял, что дело может вылиться в судебную тяжбу, да и перспектива попасть в тюрьму меня не пугала.
– Джим сообщил, что Саймонсон согласился на пятьдесят тысяч.
– И все?
– Да. Сумма не такая уж большая. Его представлял адвокат, взявший тридцать пять процентов. Кроме того, ему пришлось оплатить подготовку документов.
Итак, Саймонсон предпочел отдать тридцать пять процентов от согласованной суммы, нежели нанимать адвоката-почасовика. Следовательно, он получил порядка тридцати тысяч с небольшим. Явно недостаточно, чтобы бросить хорошую работу и заняться питейно-развлекательным бизнесом. Я подозревал, что размер отступного будет невелик, но чтобы Саймонсон согласился на такую малость...
– Форман упоминал что-нибудь еще об этой сделке?
– Он сказал, что именно Саймонсон настоял на том, чтобы условия договоренности не разглашались. Более того, он потребовал вообще не делать о ней публичных заявлений и не отражать ее в документах банка. Это противоречит всем юридическим нормам.
– Но до суда дело все-таки не дошло.