Эмили сбросила с себя руку Саймона. Дрейвен продолжал крушить секирой стол и помост.
Что же это с ним такое, Господи? Почему стол вызывает у него такую ярость? Эмили не могла этого понять. Подбежав к Дрейвену, она едва успела присесть, и секира прошла у нее над головой.
– Дрейвен! – выкрикнула она и потянулась вперед.
Дрейвен обернулся и занес руку для удара. Эмили в ужасе замерла. Но удара не последовало.
Дрейвен, взглянув на лицо Эмили, тут же замер на месте. В следующее мгновение Эмили увидела перед собой не яростное лицо воина, а измученные глаза страдающего человека. Вид у Дрейвена был такой, словно какая-то темная сила терзала его изнутри.
Секира выскользнула у него из рук и с грохотом упала на пол. Дрейвен, словно очнувшись от страшного сна, посмотрел на изрубленный стол, потом окинул взглядом зал. Эмили заметила, что Саймон оставил их одних.
– Что это такое, Дрейвен?
Он снова устремил взгляд на стол:
– Моя мать… Ее убили… на столе в этом зале.
Эмили в ужасе прикрыла рот рукой. Что она наделала? И почему никто не сказал ей об этом? Неудивительно, что сегодня все вокруг вели себя так странно.
Дрейвен пнул ногой остатки стола. Он был натянут, как струна. Эмили шагнула к нему, а он закинул голову назади взревел:
– Ненавижу тебя, злобный мерзавец! Молю Бога, чтобы ты вечно горел в аду!
Эмили слушала его, и глаза ее были полны слез. Потом встала перед Дрейвеном и обхватила его лицо руками:
– Расскажите мне, что произошло.
Она видела страдание в его глазах.
– Мы сидели за трапезой, – хриплым голосом начал Дрейвен. – Моя мать перегнулась через стол и сказала мне что-то смешное, я рассмеялся.
Дрейвен не сводил с Эмили глаз, словно завороженный.
– Я рассмеялся, – повторил он, и его лицо болезненно исказилось.
Эмили почувствовала, как комната завертелась у нее перед глазами.
– Отец пришел в ярость, – продолжил Дрейвен. – Графы Рейвенсвуды никогда не смеются. Мы воины, а не жонглеры и не шуты. И он схватил мать за руку, решив наказать за мою оплошность. Я пытался его остановить, но он отбросил меня прочь ударом ноги. А потом швырнул мать на стол и начал душить. Я вытащил кинжал, чтобы помешать ему, и он повернулся ко мне и тоже вытащил кинжал. Мы боролись, и он сделал вот это. – Тут Дрейвен провел рукой по шраму на шее. – Когда я смог встать на ноги, было уже поздно. Мать лежала на столе мертвая.
– О Дрейвен! – прошептала потрясенная Эмили. Слезы текли по ее лицу. – Я очень сожалею.
Дрейвен вытер эти слезы.
– Я знал, что это станет моим проклятием.
– Каким проклятием?
– Наша ярость, – прошептал он. – Все леди, когда-либо жившие здесь, пали жертвой ярости своих мужей. Все они умерли от рук своих супругов.