Федор, надо сказать, тоже пребывал не в лучшем расположении духа. Внутреннее напряжение в отряде росло, грозя забрызгать фекалиями давнюю дружбу.
Шмыга, он же Голый, был далек от высоких материй. В отличие от карапузов, он не оставлял надежд поживиться чем-нибудь съестным, – собственно, для того он и привел сюда своих новых хозяев, – надеясь наловить рыбки, а вовсе не для того, чтобы недомерки понежили свои волосатые нижние конечности в прохладной водичке. Проводник-самоучка, словно лягушка-мутант, скакал с валуна на валун, внимательно вглядываясь в прозрачную воду, и, едва заметив блеснувшие на солнце чешуйки, коршуном бросался в реку, не достигнув, впрочем, особых успехов, если не считать дважды разбитого носа.
Искоса поглядывавший за хмырем Сеня каждый раз криво улыбался, когда Шмыгу настигала очередная неудача. Вот и на этот раз любитель горной рыбалки, неуклюже подцепивший таки скользкими пальцами особо глупую рыбешку, шумно навернулся на скользком камне и плюхнулся в горный поток, который поволок его по камням за улепетывающей со всех ласт добычей.
Сеня не удержался от ехидного комментария:
– Эй, юниор! Резче гребок, шире амплитуда!
Прилетевшая откуда-то сзади плюха чуть было не опрокинула «комментатора» в воду:
– Че ты его прикалываешь? – Лицо Федора, взявшегося рукоприкладствовать, выглядело зловеще: правый глаз карапуза подергивался.
Схватившись за затылок, Сеня на всякий случай поинтересовался, в чем дело:
– В смысле?
Федор приблизил свое лицо так, что лбы их встретились, и, скорчив грозную физиономию, прошипел:
– Мы же одна команда, и все такое.
Сеня, опешивший от такого поворота событий, хватал воздух ртом и не находил нужных слов:
– Федор, ты че, не видишь? Казачок-то засланный. Эта редиска на первом же скачке расколется!
Не проникнувшись высказанными на полном серьезе подозрениями, приятель только презрительно фыркнул и, отстранив Сеню со своего пути, сделал несколько шагов вперед. Сложив руки на груди, он уставился на скачущего по воде проводника:
– Да просто он родился на улице Ленина, и его зарубает время от времени. В клинику его надо, Сеня.
Сеня совершенно потерял нить рассуждений своего приятеля:
– Зачем?
Федор смотрел на Шмыгу глазами, переполненными состраданием, так, словно нашел родственную душу. Увлекшись наблюдением, он сперва не расслышал вопроса, впрочем, спохватившись, все же ответил:
– Галоперидолом подколоть.
И тут Сеня, не слишком хорошо разбиравшийся в фармакологии, решил поддержать идею своего босса, но только так, как понял ее сам:
– Усыпить его надо, однозначно.