– Вы жалкие, ничтожные личности!
Не вытерпев, Сеня остановился и принялся шустро сматывать веревку – Голый потрусил ему навстречу, рухнув прямо у ног своего мучителя. Карапуз наклонился над ним и прошипел:
– Сейчас я тебя буду бить.
Смотревший на все это со стороны Федор задумчиво произнес:
– Возможно, даже ногами.
Однако, еще раз окинув взглядом жалкое тело пленного, он покачал головой:
– Нет, бить нельзя, Пендальф не велел. Моментально почувствовавший слабину Голый принялся верещать пуще прежнего:
– Я бывший депутат Государственной думы, верните кольцо. Я старый, больной человек. Я три года не был в бане. Меня девчонки не любят, отдайте кольцо!
Федор все еще пребывал в состоянии странной задумчивости – он снова покачал головой и произнес:
– С кольцом ты им тоже на фиг не нужен.
Голому было не до чувства собственного достоинства, поэтому он не стал спорить и решил немного сменить курс:
– Вы еще не знаете, кем был Голый до революции! Поезжайте в Мордовию и спросите.
Сеня презрительно сморщился в ответ:
– Ну и кем, интересно, был Голый до революции?
Голый, окончательно уверившись, что с ним ведут игру в «плохого-хорошего» полицейского, и, кроме того, давно врубившись, кто тут «главный», принялся лебезить перед Федором:
– Нет, вы поезжайте и спросите. Голый был интеллигентом.
Сеня тоже смекнул, что дело пахнет керосином, и попытался было вернуть утраченную инициативу, а заодно постарался не подпустить Голого близко к Федору, рванув веревку с такой силой, что пленник юлой завертелся от боли:
– Врешь, гад! Стоять, кому сказано!
Федор перехватил бечеву из рук приятеля, резко оттолкнув его самого:
– Убьешь! Сеня!
– Какой он интеллигент, Федор? Ты на руки его посмотри! У настоящих интеллигентов ногти крашеные! – все еще пытался сопротивляться Сеня, но Федор уже направился к лежащему в пыли Голому.
– Так ты, говоришь, коренной мордовец? – Да!
– Веревка не жмет?
В глазах Голого надежда переросла в уверенность – его ставка сыграла на все сто:
– Есть децл.
Федор бросил пленнику второй конец веревки и, выпрямившись, отчеканил:
– Значит, так, мордва, поведешь нас на свою малую родину.
Два раза повторять Голому не пришлось – взяв с места в карьер, освобожденный хмырь понесся по тропе так, словно всю жизнь водил пешие экскурсии в Мордовию.
* * *
В доброй сотне верст к югу пробирался через скалистое ущелье передовой отряд урок – тех самых, что неделю назад завалили Баралгина и захватили в плен Чука и Гека.
В плотном строю марширующих с трудом можно было различить двух карапузов, болтающихся за спинами бойцов, – от идеи заставить двух малахольных друзей идти свои ходом слишком быстро пришлось отказаться – те не выдерживали заданного темпа на марше. Поэтому, весьма комфортно расположившись на закорках у своих «извозчиков», двое карапузов очень быстро потеряли нюх, как в прямом (вонь, исходившая от взмыленных урок, была просто запредельной), так и в переносном смысле – одуревший от жары и тряски по бездорожью, Гек принялся издеваться над урками: