В конце обеда в Киндерсли-Корте в Девоншире, где мы с Дженет провели две недели, наш хозяин вдруг обратился ко мне.
– О ваших успехах много говорили, Грэй, особенно, когда вы служили в Скотленд-Ярде. Но какой случай из вашей практики вы считаете самым неудачным?
– Невозможность передать в руки правосудия величайшего преступника Европы, – ответил я, немного помедлив. – В течение последних трех лет моей службы я неослабно преследовал его, но, когда я подал в отставку, он все еще оставался на свободе. Мы как будто поставили себе целью бороться друг с другом. Иногда везло ему, иногда мне. Но, как бы там ни было, обстоятельства таковы, что, хотя мы и можем доказать его виновность в дюжине тяжелых преступлений, ему всегда удавалось ускользнуть от нас.
– Был ли он когда-нибудь в тюрьме? – спросил кто-то за столом.
– Никогда. Он ни разу не был даже арестован.
– Как его зовут? – с любопытством спросил лорд Киндерсли.
Я улыбнулся.
– Имя служит ему на короткий срок, сообразно с обстоятельствами. Я знаю больше дюжины имен, которыми он называл себя, но его настоящее имя Майкл. Он оказал мне честь присутствовать на моей свадьбе в качестве Осберта-Эскомба.
Я случайно встретился взглядом с Беатриче Киндерсли. Она выпрямилась, ее прекрасные глаза сверкнули металлическим блеском.
– Я встретила там Осберта-Эскомба и нашла его очень милым, – холодно сказала она.
– Это и был наш друг! Он самый ловкий мошенник в Европе.
– Пожалуйста, расскажите нам что-нибудь об этом Майкле, – попросил лорд Киндерсли. – Я вспоминаю, что семь-восемь лет тому назад слышал об ожесточенной борьбе, которую Скотленд-Ярд вел с главарем прекрасно организованной банды. Где он теперь?
– Ответ на этот вопрос принес бы человеку, давшему его, вознаграждение в 50 000 фунтов и, вероятно, пулю в голову.
– Неужели вы не смогли бы его арестовать?
– Я не имею ни малейшего представления о том, где его искать. Если он снова появится на горизонте, мой друг Ремингтон немедленно пришлет за мной.
– И вы примете участие в преследовании? – спросил мой хозяин.
– Не могу сказать с уверенностью.
– Ты не станешь делать этого, – сказала Дженет, взглянув на меня. – Ты должен обещать мне это.
Я улыбаясь обещал.
Беззаботная жизнь и душевное спокойствие не замедлили оказать свое влияние на Дженет. Она стала еще красивее, взгляд ее чудесных глаз приобрел нежность, манеры стали изысканней. Ее всюду принимали с удовольствием, ею восхищались и ее любили. Несмотря на это, она была совершенно довольна скромной жизнью в нашем небольшом имении. Иногда мне казалось, что если бы зависело от нее, она бы никуда не уезжала оттуда. Когда заходил разговор о Париже и Лондоне, она не выражала желания снова увидеть эти города. Как ни странно, я только сейчас понял причину этого: она все же боялась Майкла.