Через шесть недель меня посетил в госпитале Демейль. Словно извиняясь, он сказал:
– Я чрезвычайно сожалею, что этот человек скрылся, сэр Норман.
– Как это ему удалось?
– Он вышел через запасную дверь, которую запер за собою, и спустился по веревочной лестнице в узкий канал, ведущий прямо к гавани. Там сел в ожидавшую его моторную лодку и пересек гавань. Лодку нашли на следующее утро у берега и полагают, что его смыло тяжелой волной за борт. Во всяком случае, с тех пор о нем ничего не было слышно.
– А что с Луизой Мартин?
– Семь лет тюрьмы!
– А англичанка?
Демейль со странной усмешкой посмотрел на цветы, стоявшие у моей кровати.
– Некоторое время она оставалась в Марселе. Я не знаю, где она живет теперь.
Едва мой посетитель покинул меня, я позвонил сестре.
– От кого эти цветы?
Она улыбнулась, как улыбается француженка, подозревая любовную историю.
– Все время, пока вы находились в опасности, сюда каждый день приходила очень красивая англичанка. Неделю тому назад она уехала обратно в Англию, но перед отъездом поручила цветочному магазину присылать вам каждое утро свежие розы.
– Не оставила ли она письмо?
– Нет.
– Когда мне можно будет вернуться в Англию?
Сестра посмотрела на меня с упреком.
– Через две недели, если будете хорошо вести себя. Но если вы будете неспокойны, лихорадка вернется, и в этом случае вы, может быть, никогда не увидите Англии.
– Сестра! Вы любили когда-нибудь?
– Пациент не должен задавать таких вопросов, – ответила она, и ее глаза засветились нежностью, а губы дрогнули.
– Я нуждаюсь в сочувствии; но если вы не желаете со мной разговаривать, я усну.
– Чем больше вы будете спать, тем скорее вы вернетесь в Англию.
Итак, я заснул.