Чарли открыл конверт и извлек… нет, это был не Спринтер-Боб. Ничего общего со Спринтером – Бобом.
И вот тут-то в кухню вплыла бабушка Бон. Она застыла в дверях, поправила воротничок, белоснежную прическу, разгладила строгую черную юбку. Вид у бабушки Бон был такой, точно она собиралась выполнить главную миссию своей жизни.
На фотографии, которую Чарли вытащил из конверта, был мужчина с маленьким ребенком на руках. Мужчина сидел на стуле с высокой спинкой. Лицо у него было длинное и скорбное, волосы – редкие и седые, а костюм – помятый и черный. Из-за толстых стекол очков казалось, будто взгляд у него какой-то стеклянный и отсутствующий.
Чарли все смотрел и смотрел на фотографию: он никак не мог убрать ее в конверт – глаза как приклеились к портрету. Голова у мальчика закружилась, а в ушах начались загадочные шумы – вроде того свиста, шуршания и бормотания, которые раздаются, когда пытаешься поймать по радио какую-то определенную станцию.
– Ой, – сказал Чарли. – Это… что? – Его собственный голос раздавался издалека, как будто сквозь толщу тумана.
– Что-то не так, Чарли? – насторожилась мама.
– Что происходит? – очутилась рядом бабушка Бон. – Мне звонила тетя Юстасия. Ее опять посетило Предчувствие. В конце-то концов, ты настоящий Юбим или нет?
Мейзи покосилась на бабушку Бон. Чарли изо всех сил тряс головой и ковырял в ухе. Только бы этот невыносимый шум пропал! Ему пришлось чуть ли не кричать, чтобы расслышать самого себя:
– В фотографии перепутали снимки! Где Спринтер-Боб?
– Сынок, не надо так шуметь. – Мама перегнулась через его плечо и посмотрела на фото. – Да-а, уж это точно не пес.
– Ой-ой-ой, – заныл Чарли, но тут бормочущие голоса внезапно пробились сквозь свист и гул и зазвучали совсем отчетливо.
Сначала заговорил женский голос, тихий и незнакомый:
Зря ты это делаешь, Мостин, ах, зря.
Но ее мать умерла. У меня нет выбора.
Возражавший голос определенно принадлежал мужчине.
Очень даже есть.
Так что же, ты возьмешь ее к себе? – спросил мужчина.
Ты прекрасно знаешь – я не могу этого сделать, – отозвалась женщина. Чарли вскинул глаза на маму:
– Кто это сказал?
– Кто сказал что? – удивилась она.
– Здесь есть мужчина? – спросил Чарли. Мейзи хихикнула:
– Только ты, Чарли.
В плечо мальчику когтями впились чьи-то пальцы. Над ним нависала бабушка Бон.
– Живо говори, что именно ты слышал, – потребовала она.
– Голоса, – выдавил Чарли. – Наверно, глупость, но… они вроде как раздавались вот из этой фотографии.
Бабушка Бон кивнула:
– И что они говорили?
– Вы ведете себя нелепо, мадам Бон! – вмешалась Мейзи.