– И служит великолепно, не находишь? А большего мне и не нужно, если могу защитить свою семью от любой угрозы.
– Самая страшная угроза – это твое отродье! И от него ты не защитишься ничем!
– А надо ли? – усомнился мой отец. – Магрит была совершенно права: Джерон никогда не нападает первым.
– В отличие от твоей дочери, – вставил Ксо.
– Моя дочь неспособна даже на…
– Зато замечательно строит пустотные сферы.
Моррон резко повернулся к племяннику:
– Что я слышу? В мир снова вернулось запрещенное знание? Но для чего Шеррит понадобилось прикасаться к… этой грязи? Неужели не было иного средства? Кого она уничтожила?
– Попробовала уничтожить, – поправил Ксаррон. – Без успеха, к счастью.
– Но твои слова означают…
– Она пыталась убить дракона.
– Моя малышка?! Ложь!
– Спроси у нее сам, Скелли. Ловушка была расставлена и захлопнута, и если бы все свершилось, как задумано, мы бы ничего не узнали. Только твоей дочери не повезло, не на того напала.
– Ксо, прекрати ходить кругами! – рявкнул мой отец. – Кто должен был умереть?!
– Джер. И Эл, раз уж попался под ноги.
Моррон застыл на долгий вдох, потом начал медленно сжимать правую ладонь. В кулак? Ох, не хотелось бы! Если щелчок приводит к столь впечатляющим последствиям, что случится, если все пальцы соберутся вместе?
– Это неправда! – Глухая глубина голоса Скелрона опасно приблизилась к визгу. – Я доберусь до каждого из лжецов и…
– Папа!
Она стояла чуть в стороне, словно вошла не через парадный вход, а со двора. Позвоночник выпрямлен, как спица, и, верно, столь же безжалостно пронизывает спину, потому что черты лица Шеррит мелко подрагивают, словно от боли, кипящей где-то в глубине плоти. Черные волосы распущены и тяжелыми волнами стекают по плечам вниз, заканчиваясь только у талии пронзительно-белого платья, туго стянутой узорным поясом. Более из украшений на девушке нет ничего.
– Это правда, папа.
– Шерри, драгоценная моя…
– Я пыталась его убить.
– Но зачем?! Почему?! – Отец несостоявшейся убийцы самым первым из присутствующих задал волнующий меня вопрос.
И ответ приходит, медленно, но уверенно покидая бледные прикушенные губы:
– Мне стало страшно.
Стало. И продолжает быть. Я вижу в ее взгляде то, что мешает мне дышать. Страх. Необъятный, как бездна. Неужели я настолько ужасен? Лучше бы был ненавистен…
Все, последняя подробность выяснена. Больше не о чем спрашивать и не на что надеяться. Остается лишь одно: тихо уйти, освободив от своей близости ту, которая… Будет вечно меня бояться. И теперь еще больше, чем раньше, потому что видела бессилие передо мной самого разрушительного из известного драконам орудий убийства.