Он недовольно насупился. Алисия вдруг подумала, что у него лицо настоящего актера – выразительное, готовое в любую минуту измениться – перейти от выражения скуки до гримасы ярости. Благодаря послушной мимике он мог изобразить то святую простоту, то изысканное коварство и лишь движением губ передать неописуемую красоту чувств.
– Вы должны выслушать меня, Алисия, – сказал он назидательным тоном. – Это очень важно. Это была удивительная женщина. Она была женой благородного человека, который принял крещение в самый разгар преследований христиан в эпоху Диоклетиана. Ее дом находился на месте этой башни. – Он сделал паузу и укоризненно посмотрел на нее. – Вы не слушаете меня, Алисия. Я рассказываю это исключительно ради вас, ради вашего блага, а вы не слушаете меня.
Алисия начала громко всхлипывать. Слезы потекли по помертвевшим щекам, а к горлу подобрался горький комок страха за жизнь.
Джино подался вперед, чтобы объяснить ей мотивы своего поведения.
– Она была святой мученицей, и она поможет вам смыть все ваши грехи. Она очистит вас от скверны. – Он снова ткнул пальцем в фотографию. – Она умерла вот в этом самом месте, и именно отсюда она шагнула в бессмертие.
Алисия бросила взгляд на белую мраморную статую, глядевшую на нее мертвыми глазами.
– Сперва они хотели утопить ее в ванне. Такая смерть считалась благородной и соответствовала ее происхождению. Когда из этого ничего не вышло, они решили убить ее топором и нанесли три удара по шее. Но и это не помогло. Это ли не свидетельство истинного чуда, не доказательство ее святости? А потом пришли римские сенаторы и патриции, чтобы поглазеть на ее мученическую смерть. А она лежала в кровати, окровавленная и израненная, молилась Христу и пела божественные гимны. Позже ее официально признали святой покровительницей музыкантов за невероятное мужество. Алисия...
Он открыл второй альбом и сунул ей под нос. Алисия отвернулась, не желая смотреть на фотографию. Тогда Джино схватил ее рукой за волосы и повернул к альбому. На фотографии была изображена мраморная статуя молодой женщины. Перекошенное от страданий лицо глядело вбок.
– Ее гробница была вскрыта в шестнадцатом веке, – пояснил Джино. – Тело Сесилии осталось целым и невредимым, его не тронул распад. Даже тринадцать веков спустя оно было прекрасно в своем золотистом одеянии. Остались даже раны на шее от топора мучителя. Художник написал с нее картину, а скульптор вырезал из белого мрамора ее статую, которая и сейчас стоит перед алтарем церкви, названной в ее честь.
– Джино, – выдохнула Алисия, – умоляю, пожалуйста...