– И что же в ней замечательного?
– Грязные ноги. Ватикан просто ненавидел подобные полотна. Это великолепная работа, но я знаю и лучше.
После небольшой паузы Росси произнес:
– Ты, наверное, не увлекаешься футболом? А то могли бы поболтать на эту тему.
Ничего не ответив, Коста включил радиосканер и сунул в ухо наушник. Росси шумно вдохнул раскаленный воздух.
– Ты чувствуешь вонь? – проворчал он. – Они тратят бешеные деньги на строительство самых огромных в мире церквей, папа почти все время торчит в своей резиденции. А запах здесь словно в глухом переулке, заваленном гниющими отбросами. Похоже, они разрубают тела убитых на части и сбрасывают в сортир. Не стоит ли нам это проверить?
Коста упрямо шарил по радиоволнам, хотя оба полицейских знали, что это строго запрещается инструкцией.
– Эй, – проворчал Росси, – тебе не кажется, что мне могут за тебя намылить шею? Если Фальконе услышит, как ты возишься с этой хреновиной, он надерет тебе задницу.
Пожав узкими плечами, Коста смущенно улыбнулся:
– Я просто хотел найти для тебя что-нибудь о футболе. Какие проблемы?
Росси шутливо поднял могучие лапы и рассмеялся:
– Тогда лады. Ты меня убедил, приятель.
Они взглянули на редкие стайки обалдевших от зноя прохожих, еле передвигавшихся по площади. Росси подумал, что для карманников и сумочников сегодня слишком уж жарко. Погода способствовала снижению уровня преступности куда эффективнее любого наряда полиции. Вряд ли стоило упрекать Косту за возню с радиосканером. Кому приятно торчать на дежурстве рядом с местом, где тебе не особо рады и твои полномочия резко ограничены. Может, у Косты и было в генах что-то антиклерикальное, однако большая часть его высказываний – в отличие от отцовских – носила аполитичный характер. Тем не менее Ватикан – неотъемлемая часть Рима, чтобы ни талдычили политики. И противно наблюдать, как юный гаденыш на твоих глазах нагло выхватывает у туристки сумку и скрывается среди толпы, кишащей внутри собора Святого Петра. Там он сразу становится неприкосновенен, поскольку папская территория находится в ведении швейцарских гвардейцев, облаченных в театрально-синие мундиры и носки до колен.
Коста вовсе не ожидал услышать что-нибудь важное по приемнику. Сегодня для этого в Ватикане не было особых поводов. Но само по себе пользование служебным радио было своеобразной формой протеста – дескать, мы здесь.
Недалеко от них просеменила большая группа монашек, возглавляемых старушкой с красным флажком на папке. Процессия напомнила Росси длинного черного крокодила. Бросив взгляд на часы, он пожалел, что стрелки ползут так медленно.