У ближнего конца стойки, где помещалась откидная панель, четверо здоровых черных мужчин сгрудились вокруг маленькой блондинки. Бармен выходил из-за стойки в среднем три раза за ночь, чтобы выкинуть за дверь очередного буяна. Клиент обыкновенно орал, что ноги его больше не будет в этой дыре, но назавтра все равно являлся.
За стойкой сегодня работал Ролли Никерсон – высокий тощий актер, который обычно пребывал под сильным кайфом. Выбрасывая из плеч свои длинные руки, как осьминог – щупальца, он одновременно открывал бутылки, вытирал стойку, смешивал коктейли и колол лед. Амфетамин скворчал у него в мозгах, и он действовал точно заведенный. В баре "Доктор Но" бармены бывали либо невероятно заняты, либо совершенно свободны – и молча стояли за стойкой, улыбаясь в просящие глаза посетителей. Никто не жаловался. Если кому-то не нравилось, он мог пойти в "Бистро" на Джейн-стрит или "Белую кобылу" на Хадсон. Проходя этот путь, любой так или иначе окосевал.
Шафт проталкивался сквозь толпу, закатывая рукава рубашки. Он внимательно следил за всеми, а не только за парочкой в углу. В баре были люди, которых он знал и которые могли бы сказать своим спутникам: "Смотри, а вон и Шафт. Помнишь, ты видел его, когда..." Он надеялся, что эти двое – даже если и знают, как его зовут, что маловероятно, – не такие дураки, чтобы открывать пальбу при любом подозрительном звуке, но осторожность и тут не повредит.
Он вытащил конверт из кармана пиджака и стал открывать, держа у самых глаз, как опасливый картежник – карты. Чертовы деньги были почти все по сто долларов. Покопавшись в конверте, он наконец нашел две купюры по пятьдесят и засунул конверт в левый задний карман.
Шафт протиснулся в тесное окружение хихикающей блондинки. Одного местного парня он знал. Остальные, совершенно чужие, подозрительно на него уставились: что это еще за хмырь?
– Привет, – сказал он своему знакомому. Тот, кажется, служил лифтером в какой-то башне неподалеку. Шафт вручил ему свой пиджак, а галстук засунул в карман рубашки. – Подержи минутку, ладно?
Парень был пьяный, в заломленном на правое ухо берете, но сейчас слишком растерялся, чтобы устраивать шум. Он взял пиджак и только спросил:
– С кем ты будешь драться?
– Ни с кем. Я иду работать, – ответил Шафт, направляясь к откидной панели. Враждебность, с которой его встретили, сменилась облегчением. Значит, ему не нужна наша цыпка, он просто тут работает. Они заулыбались. – Я заберу его у тебя, когда расчищу там местечко.
– Смотрите, какой хороший пиджак, – сказал пьяница. – Если продать его доллара за три-четыре, то можно будет ходить в места и почище.