Порой футболисты оказываются даже с Катулиным на одних и тех же днях рождения. Не то чтобы они с ним по—настоящему дружили. Но раз после допинговой истории он не оказался для игроков персоной нон — грата — значит, у футболистов есть основания полагать, что Катулин играл во всем этом процессе не более чем вспомогательную роль.
— Мог ли один врач знать, что происходит, а другой — нет? — спрашиваю Ващука.
— Не думаю, что Катулин настолько глуп. Просто есть люди, которые умеют дозировать допинг, а другие в этом вопросе неопытны. Катулин, по моим предположениям, относится ко второй категории. По моей информации, он знал, что речь идет о допинге, но о конкретных сроках его выведения был не в курсе. Щукин, как я слышал, сказал ему, что все исчезнет за неделю, — а потом выяснилось, что не меньше чем через 40 дней. Похоже, что и Щукин не знал всего до конца.
Итак, Щукин — организатор, Катулин — исполнитель? Схема вырисовывается именно такая, но источник в тогдашнем штабе «Спартака» вносит в нее коррективы. В сторону увеличения роли Катулина.
— Представление, будто Щукин отвечал за фармакологию, которое навязывает Катулин в прессе, — неправда. Катулин помощника к распределению игрокам таблеток не подпускал, все дозировки определял сам. Да и для ребят Щукин был человеком новым, к нему не могло быть полного доверия. А Катулину, работавшему два года, — доверяли, потому и принимали все, что он им давал. И я допускаю, что после ухода Щукина, человека опытного в вопросах фармакологии, Катулин мог продолжать втихаря их «кормить». Щукин — то всегда говорил, что применять бромантан надо очень осторожно. А то, что у Титова его нашли аж в ноябре, через два с половиной месяца после ухода Щукина, наводит на мысль о том, что тогда, в сентябре, Катулин не остановился…
Деменко свидетельствует:
— Катулин не был открыт с футболистами — это точно. Именно он и таблетки нам давал, и уколы делал, и под капельницу клал. А к Щукину мы приходили давление мерить. Правда, потом Катулин объяснял нам, что понадеялся на опыт Щукина и делал все, что тот ему посоветовал. Щукин заявлял противоположное — что все определял главный врач. Но я не верю, что один из двух докторов, работавших вместе, мог о таких вещах не знать.
Один из источников рассказывает, что как — то Катулин сошелся с авторитетным врачом киевского «Динамо» Малютой. Того острые на язык игроки конца 1980-х прозвали «светофором» — утром, днем и вечером Малюта давал им по восемь таблеток всех цветов радуги. Причем первую дозу футболисты обязаны были принять, запив шиповником, за час до… подъема — в шесть утра, а отказаться от приема «снадобий» у Валерия Лобановского не представлялось возможным. С фармакологической точки зрения Киев с 1970-х годов считался бесспорным законодателем мод в СССР, да и в Европе ему было мало равных — подробно об этом на примере полузащитника Александра Заварова писал в своей книге «Футбол. Деньги. Еще раз деньги» известный агент фирмы «Совинтерспорт» Владимир Абрамов. Характерно, что, как обмолвился однажды Катулин, на базе киевлян в Конча — Заспе установлена своя барокамера. Но дело в столице Украины было поставлено настолько профессионально, что ни разу игрок «Динамо» не был пойман на «крючок».