Схожая история на полгода позже произошла с толкательницей ядра Ириной Коржаненко. В Москве у нее станозолол не нашли, а в Афинах, уже после соревнований, — нашли. Ощущение «подставы», вероятнее всего, и заставляло ее упрямо не отдавать золотую медаль, которой ее лишили. С тех пор оборудование московской лаборатории стало куда более совершенным — но утерянного для двух знаменитых спортсменов (и не только их) уже не воротишь.
— В случае с Титовым наша лаборатория допустила ляп. И ничего с этим не поделаешь. Такое бывает. Хотя мое мнение: бромантан не та штука, с которой могли бы быть проблемы у нашей лаборатории. Она его «видит».
Это сказал не какой — нибудь аноним, а директор антидопинговой инспекции Олимпийского комитета России Николай Дурманов. Как этот ляп мог произойти — другой разговор. Возможно, дело в «мерцающих» свойствах бромантана — в кровотоке его можно обнаружить далеко не всегда. Когда его мало, он выходит из жировых тканей только под воздействием нагрузок и стресса.
Против Титова сработало ко всему прочему и стечение обстоятельств. Московский допинг — тест вся сборная проходила на следующий день после выходного. А потом Ярцев дал команде нагрузки, после которых бромантан, скорее всего, и «ожил». Но выяснилось это только на тесте после матча, куда запасной Титов был случайным «тыком» УЕФА выбран. «Так расположились звезды», — философски изрек Дурманов. И в чем-то он прав.
Вот только зачем было Ярцеву звать полубольного (незадолго до матча ему вырезали ноготь, отдавленный во время матча с бухарестским «Динамо») Титова в сборную? Ярцеву, который всего двумя месяцами раньше в Бору безжизненным голосом сообщал своему любимому футболисту о положительной пробе его теста? Какой смысл был идти даже на минимальный риск хотя бы и при «чистом» анализе? У нас что, центральных полузащитников не хватало? Почему у нас все делается в расчете на дремучее «авось»?
Как отреагировали одноклубники на сообщение о дисквалификации Титова? Сам он, насколько знаю, не разочаровался ни в ком. Слава богу, что хотя бы так.
Деменко:
— Страшно жалко было человека, пострадавшего ни за что. Все звонили Егору, поддерживали. Говорили: что поделаешь, есть подлецы на свете, но жизнь продолжается, и надо все это перебороть. Ему, конечно, было намного тяжелее, чем нам, — но что еще мы могли сказать? Егор молодец, что выдержал, теперь вновь играет и забивает. Но очень хочется, чтобы ни тем людям, по вине которых он пострадал, ни кому — то другому больше и в голову не пришло делать такие вещи.