Представьте себе такую картину. Концертный зал имени Чайковского, выступление звезд классической и джазовой музыки. Фраки, бабочки, накрахмаленные воротнички. Все чинно — благородно, как и полагается.
За одним исключением. На всех участниках — от оперной примы Елены Образцовой и саксофониста Георгия Гараняна до «Виртуозов Москвы» и ведущего Святослава Бэлзы — спартаковские шарфы.
Поверьте, это не выдумка автора этой книги. Все так и было — во втором отделении концерта, состоявшегося 11 июня 2005 года и посвященного 30 — летию Мацуева. «В конце выступления публика аплодировала стоя. Денис Мацуев — олицетворение невероятного успеха», — писала о его гастролях в Америке New York Times. А для него самого успехи «Спартака» ничуть не менее важны, чем собственные.
— В родном Иркутске я считался вундеркиндом, но переезжать в Москву отказывался наотрез, — рассказывал мне Мацуев. — Родителям пришлось применить гениальный психологический ход. Они сказали мне: «Дурачок, ты не понимаешь, какое счастье тебя ждет, — сможешь смотреть свой „Спартак“ вживую!» Эта мысль пронзила меня как молния. Я бросил все к чертовой матери и сломя голову понесся из Сибири в Москву. Нет, не для того, чтобы учиться в Центральной музыкальной школе при консерватории, — это было лишь необходимым приложением. А чтобы ходить в Лужники на каждый матч «Спартака». На любые «Кубани» с «Шинниками», когда чемпионат Союза развалился. Почти все деньги уходили на футбол. Программки, шарфы… В специальной тетрадочке все было разлиновано под футбольные графики — голы, очки, минуты. Надо было бежать в консерваторию — но я с места не мог сойти, пока не вписывал: «2:1. Радченко, Карпин».
А помните, как осенью 1992-го «Спартак» стал первым чемпионом России, выиграв 4:1 у «Локомотива», и тысячи болельщиков прорвали оцепление и выскочили на поле Лужников? — продолжал Мацуев. — Так вот я был среди тех, кто выбежал на газон! Потрогал ворота, вцепился в сетку. Мне было наплевать, огреют меня омоновцы дубинкой или нет. Если бы профессора в консерватории меня тогда увидели, им бы дурно стало. Я бежал по лужниковскому полю, на которое когда — то смотрел по телевизору, как на нечто бесконечно далекое, орал во всю глотку и был самым счастливым человеком на земле.
Я ему немножко завидую: первый раз Мацуев пошел на «Спартак» в 1989-м, на тот самый матч против киевского «Динамо», когда я на неделю сорвал голос. Завидую потому, что лучшего очного знакомства с командой представить невозможно. «До сих пор пересматриваю видеокассету с записью той игры, и слезы на глаза наворачиваются», — сказал мне пианист. И я ему верю. Потому что сам такой же.