Так вот, таких людей в «Спартаке» «смутных времен» оставались единицы. А что в нем было, я однажды испытал на собственной шкуре. В форме трагикомедии.
Летом 2002 года «Спартак» пополнился очередными иностранцами, уже неизвестно какими по счету: Скарлеттом с Ямайки, Андрезинью из Бразилии и Огунсаньей из Нигерии. В интересах читателей, болеющих за спартаковцев, было решено все же представить в «Спорт — экспрессе» безвестных заморских пришельцев. И вот Тарасовка на проводе. С нами разговаривают из холла базы, где один общий телефон на всех.
Вначале мой коллега Владимир Константинов по — португальски пообщался с Андрезинью, после чего передал мне трубку со словами: «Сейчас подзовут нигерийца».
Я задал африканцу по — английски несколько вопросов. Получил банальные ответы. А когда поинтересовался, в каких нигерийских клубах он играл, вдруг услышал: «Я не играл в нигерийских клубах. Я играл в таком — то клубе на Ямайке».
«Как же повезло, черт возьми!» — восхитился я в первый момент. Вот это судьба! Нигериец, игравший на Ямайке! Надо бы узнать, как его туда занесло…
Но через пару секунд наступило протрезвление. Я понял, что вместо Огунсаньи мне подсунули… ямайца Скарлетта!
Я с ужасом представил, какой вышел бы конфуз, если бы наутро в газете появилось интервью с нигерийцем, игравшим на Ямайке. И, попросив собеседника подождать у трубки, сообщил коллегам: «Выяснилось, что уже пять минут разговариваю со Скарлеттом. Что делать?!»
Отдел футбола зашелся в гомерическом хохоте. Рабочий настрой испарился за какую — то секунду. Один из замов редактора сквозь приступы смеха выдавил: «Проси его… чтобы подозвал… нигерийца». И вновь захохотал. А мне было не до смеха. Я глубоко вдохнул и, всеми силами стараясь не засмеяться, сделал именно то, что просил зам. В вежливой реакции Скарлетта ощущались нотки недоумения.
Вскоре к трубке подошел Огунсанья. Разговор продолжался минуты три и неожиданно закончился фразой: «Тут кто—то ждет звонка и гонит меня от телефона. Если хотите, перезвоните завтра».
Но я не хотел. Главное — название прежней команды Огунсаньи и количество забитых им голов — мне уже было известно. И к Ямайке, слава богу, отношения не имело.
Стоит ли говорить, что уже через полгода и Андрезинью, и Огунсаньи, и Скарлетта в «Спартаке» уже и след простыл? Та история стала для меня квинтэссенцией того, без преувеличения, идиотизма, который творился в клубе несколько лет. Того идиотизма, на котором многие работники «Спартака» сделали немалые деньги, а Червиченко, которого из раза в раз элементарно «разводили», причем сначала одни люди, потом другие и, наконец, третьи, те же самые деньги потерял.