Серые облупленные стены, грязные стекла, пыльный цементный пол. Лукреция на заброшенном заводе. Пахнет плесенью и ржавчиной. На нее смотрят трое довольно крепких мужчин в обезьяньих масках.
Они не сняли маски, и это немного успокаивает ее. Значит, они намерены в конце концов отпустить ее и не хотят, чтобы она их узнала.
Один из мужчин подходит к ней и берет за подбородок:
– Что вы делали в квартире профессора Аджемьяна?
Лукреция усмехается:
– А, так это вы тот незнакомец в маске, которого я уже имела возможность проучить?
– Действительно, – пробормотал он. – Хорошо, что напомнили.
Он отвешивает ей такую пощечину, что голова девушки откидывается назад. На щеке отпечатывается красный след ладони. Лукреция чувствует во рту вкус крови. И ощущает выброс адреналина. Теперь ей очень хочется померяться силой с противниками.
– Легко бить связанную женщину. В тот вечер вы не были таким храбрецом.
Он снова бьет ее и спокойно продолжает допрос:
– Что вы делали в квартире профессора Аджемьяна? Что искали в его столе? Что вы там нашли?
Красная пелена еще стоит перед ее глазами. Она задыхается. Нужно побороть гнев и желание драться. Адреналин прибывает, а надо улыбаться и выровнять дыхание.
– Я не разговариваю с обезьянами, – отвечает она.
Снова пощечина. К ней подходи второй мужчина и нежно гладит по онемевшей щеке.
– Что вы знаете о происхождении человека? – спрашивает он мягко.
Лукреция поднимает голову, пристально смотрит на него и выпаливает, словно школьница, отвечающая урок:
– Человек произошел от обезьяны, а обезьяна спустилась с дерева.
– Оставьте ее мне, шеф, – вмешивается третий мужчина, до той поры не двинувшийся с места. – Я знаю, как заставить ее говорить.
Лукреция отвечает с вызовом:
– Подумаешь, напугали! Ребята, вы что, впечатление на меня хотите произвести? У вас даже маски убогие. Прямо с этикетками из магазина розыгрышей. Шестьдесят пять франков штука. Что за детский сад! Если уж решили пытать девушку вроде меня, надо хоть стиль попробовать соблюсти. Снимите аккуратненько этикетки, наденьте капюшоны, как у палачей… Нет, вы подумайте – обезьяньи маски по шестьдесят пять франков!..
– Можно мне, шеф? – настойчиво просит самый здоровый.
Лукреция испепеляет его взглядом.
– Что бы вы ни делали, это ерунда по сравнению с тем, что приходится терпеть новичкам в приюте.
Тот, кого называют шефом, наконец решается.
– Ладно, давай, но не переусердствуй. Не люблю вида человеческих страданий, особенно женских…
Мужчины быстро освобождают Лукрецию, которая тут же храбро атакует тех, кто оказался рядом, затекшим кулаком и онемевшей пяткой.