— Ну, так сурово не надо, — возразил Духарев. — Кому тогда жито убирать? Просто выгони из усадьбы и всё. А доверять можешь тем, на кого Пчёлко укажет. Запомни: Пчёлко, а не хозяйка. Она — женщина. На мир другими глазами смотрит.
— ... А глаза у нее — как два солнышка... — подхватил Стемид и фамильярно подмигнул: — ... когда на воеводу глядит!
— Это тебя не касается, — сказал Сергей. — А вот ежели не сможешь сберечь — спрошу сурово.
— Я твоего спроса уже не услышу, — ответил сотник. — Потому как умру. Но ты, воевода, коли не сберегу твою любу, можешь не жечь тело мое по нашему обычаю, а по-хузарски в землю закопать.
Духарев, наклоняясь, взял его крепко за ремень, даже приподнял слегка над землей.
— Мне не труп твой нужен, а живая Людомила! — процедил он, прожигая сотника взглядом. — Забыл, кто я? Не сбережешь, я тебя и за кромкой найду! — поставил сотника на землю. — Понял меня, гридь?
— Понял, как не понять, — Стемид поправил бронь и не удержался, добавил с ухмылочкой: — А здоров ты, батько! Чистый мишка! И впрямь одной рукой заломаешь.
— Да ну тебя, — буркнул Духарев, повернулся и пошел седлать Пепла.
Хотелось ему надеяться, что в случае критическом Велим не станет стоять насмерть, а увезет Людомилу подальше от опасности.
Ромейский дозор
Семеро воинов — это много. Если речь идет о том, чтобы разогнать разбойничью шайку. А настоящему противнику здесь взяться неоткуда. Булгарское войско рассеяно, уцелевшие сидят по городам и замкам. А если наткнешься на какой-нибудь крупный отряд, всегда можно улизнуть. У каждого духаревского гридня по две лошади. От печенегов уходили, не то что от здешних виноградарей.
Так рассуждал Духарев, когда решил взять с собой только шестерых: пятерых варягов и Йонаха. Этого взял в первую очередь потому, что оставлять не хотел. Уж больно шустрый парнишка вырос у Машега. Как бы не накуролесил чего.
Одного не учел Сергей. Здесь — не Дикое Поле, где на сотни поприщ — голая степь. И не Русь, где на десять квадратных километров приходится сто кабанов, три медведя, пять леших и один бортник. Здесь — цивилизованные территории. С древних великоримских времен. Не зря ведь нынешние «особо культурные» ромеи булгар мисянами называют, хотя царя булгарского Симеона византийцы еще полвека назад признали (правда, не совсем добровольно) булгарским царем, и его сына Петра официально «василевсом булгар» титуловали. «Мисяне» — это оттуда, из времен Великого Рима, когда здесь не царство булгарское было, а римская провинция Мезия. То есть с намеком: Булгария, мол, исконно римские земли, а Константинополь, соответственно, законный древнего Рима наследник. Опора цивилизации. И как следствие — имеет естественное право повелевать всякими «тавроскифами». Литературно обоснованное. Да и словосочетания «архонт тавроскифов» и «вождь мисян» для имперского уха много благозвучнее, чем «великий князь киевский, хакан тмутороканский». А уж «василевс булгар» звучит и вовсе неприлично, ибо уравнивает какого-то «мисянина» с самим василевсом византийским.