- Сейчас есть лазеры - ну и стало гораздо легче…
- Лазеры? - спросил я, - а как это действует?
- Лазер разрушает клетки, которые составляют тату, и чернила растворяются. Конечно, остается шрам, - он замолчал, передернув плечами.
- Можно это сделать сегодня?
Он положил сигарету в пепельницу.
- Покажите татуировку.
Я расстегнул брюки и немного приспустил их, чтобы он мог видеть.
- Вы хотите удалить это? Я кивнул.
- Неудивительно, - он вскинул на меня глаза. - Вы сами это сделали?
- Нет, не сам.
Он откинулся на стуле, все еще глядя на меня.
- О'кей, понимаю.
На его лице появилась легкая усмешка, а я подумал: что это, интересно, ему понятно?
Позже, когда он уже работал над моей татуировкой, я вдруг почувствовал, как содрогнулась комната. Не глядя на меня, он пояснил, что это метро, под зданием проехал поезд. Он продолжал что-то говорить, но я его не слушал. Вспомнился тот день, когда меня выпустили подышать свежим воздухом и я услышал вдали шум проходящего поезда, стук колес, замедляющих движение, как будто состав подходил к станции. А еще звон церковных колоколов…
Железнодорожная станция, церковь - это были координаты, по которым, возможно, только возможно, я найду тот дом, где меня держали в заточении.
На протяжении следующих нескольких недель я методично обходил улицы Амстердама, район за районом. И с каждым днем все больше выдыхался и разочаровывался. Польза от этих координат оказалась не такой уж большой. На карте обнаружилось слишком много мест с железнодорожными станциями по соседству с церквами. Город начал меня раздражать. Мне казалось, что дома, выстроившиеся вдоль каналов, - это вовсе не дома, а декорации фасадов, сделанные из ярко раскрашенного картона, так же как и знаменитые горбатые мостики, они тоже имели только два измерения. Стоит протянуть руку, и всю конструкцию можно опрокинуть. Только одно место притягивало меня, заставляя возвращаться опять и опять, и мне трудно было объяснить почему. Оно располагалось на востоке, недалеко от Мёйдерпорта. Там в основном жили иммигранты из Марокко, Турции, Суринама. На подоконниках можно было видеть пустые бутылки из-под пива, придерживающие створки окон, чтобы не закрылись; окон, на которых вместо традиционных голландских тюлевых занавесок висели шторы из деревянных бус или разноцветных полиэтиленовых полосок. В кафе, куда я зашел, чтобы попить, толпились чернокожие женщины в коротких кожаных юбках и темных очках. Снаружи, на дереве, стоящем рядом, гроздьями повисла дюжина детей, напоминая стаю птиц или связки плодов. Одна из улиц шла параллельно железной дороге, которая постепенно поднималась над улицей и переходила на набережную. Тяжеловесный перестук колес был слышен в разбросанных вокруг переулках. В районе было три церкви, и все располагались в пределах слышимости от железной дороги. Я обнаружил два или три места, в которых сочетание звуков от идущего поезда и звона церковных колоколов казалось мне знакомым. Но что делать дальше, как сузить круг поисков?