Я вспомнил, как недавно в Горьком экипаж внезапно попал в такую ситуацию на самом выравнивании. Земля, уже было открывшаяся "зеброй" торца полосы, закрылась белыми клубами, капитан не решился садиться, дал взлетный и от самого бетона ушел на второй круг - да неудачно, размазал уход: пока двигатели выходили на обороты, машина плюхнулась, уклонилась вбок, сбила два фонаря и только потом отделилась и ушла в ночную туманную рвань - и на запасной…
Помня об этом случае, я заранее предупредил экипаж: "Посадка по радиовысотомеру" и приготовился подстраховать именно момент начала выравнивания. Леша шел как по ниточке - да и садись тогда сам, а я страхую.
Филаретыч четко считал своЈ: "Двадцать метров, пятнадцать, торец, десять", - я хотел чуть, самую малость подобрать штурвал, следя заодно, чтоб больше ни один орган управления не дернулся. В этом, именно в нервах, кроется причина большинства ошибок на посадке. Но второй пилот выполнил предвыравнивание сам, и - точно в ту долю секунды, когда надо. Вертикальная скорость приближения к земле немного уменьшилась - как раз на столько, чтобы гарантировать мягкое приземление.
Самолет вскочил в клубы тумана, на секунду в разрыве мелькнули первые знаки и снова скрылись в белой мелькающей мгле; фары разрывали ее на бесформенные клочки.
На пяти метрах земля проявилась сквозь туман, и Леша плавно стащил газы до упора.
- Пять! Четыре! Три! Два! Метр! Метр! МетрНоль! - торжественной медью звенел голос Филаретыча, - и вот мы все уловили где-то сзади едва заметную вибрацию. - Касание! Перегрузка единица!
Великий Мастер Алексей Дмитриевич Бабаев был верен себе.
На пробеге машина то вскакивала в налетающее белое пятно тумана, то вновь выскакивала в черноту, и тогда по сторонам четко определялись две строчки огней. Движение замедлялось; перед самой рулежной дорожкой туман снова закрыл пространство, и я чуть не на ощупь свернул с засыпанной снегом бетонки на перрон. Столбы пара стояли кругом перрона, и с земли действительно страшновато было представить, как это самолеты находят дорогу на родной аэродром.
Ну, и какими параметрами, каким минимумом мерить такую посадку? И как бы в данной ситуации действовал на нашем месте ревнитель законов? Вроде бы 1400х150, но ниже этих 150 висела рваная мгла, просвечивающая, клубящаяся -однако периодически позволяющая видеть огни подхода, и торца, и знаки. Контролировать ситуацию я вполне смог. Но кто бы на земле дал гарантию, что я - проконтролирую?
А руководящие документы твердят свое: 80х1000 - и все.
Не было 80, не было и 20, а было 5 метров, но сесть было возможно; мы и сели.