Гном отрицательно покачал головой.
– Значит, ты еще не потерян для общества. Или общество для тебя – это еще с какой стороны посмотреть.
– Агентство Поиска благотворно на меня повлияло, – со смиренным видом сказал Фокс.
– Не только на тебя. По-моему, мы благотворно повлияли и на некоего Ролта, – сказал Квинт и подышал на свой золотой перстень. – Если я не чувствую покалывания в пальце, значит, он не нарушил своей клятвы.
– А что случается с тем, кто поклялся на твоем перстне и нарушил данную клятву? – поинтересовался гном.
– Хм. С ним случается смерть на месте. Человека просто разрывает на кусочки. Очень мелкие.
– Человека… А гнома?
– Гнома тоже. Что, страшно?
– Страшно, – уважительно сказал Фокс – А это правда?
– Понятия не имею. – Квинт загадочно улыбнулся. – Во всяком случае, желающих проверить мою правдивость еще не находилось.
В комнату вошел Эрик. Он был очень бледен и обеими руками держался за голову. Квинт встревоженно подскочил к нему.
– Что случилось?
– Опять начинается. Кто-то настойчиво твердит мне, что жизнь – отвратительная штука и меня все предали. Но ведь это неправда? – совершенно убитым голосом спросил Эрик
– Неправда, неправда. Успокойся. Оберег Одинокого Чародея на тебе? – на всякий случай спросил Квинт.
Эрик пошарил у себя на груди. Глаза его округлились от удивления.
– Его нет. Наверное, я оставил его в ванной, когда мылся.
Квинт посмотрел на Фокса. Тот все понял и побежал в ванную за амулетом. Эрик ничком бросился на кровать и спрятал голову под подушку. Гном вернулся через минуту, победоносно сжимая в руке золотую пластинку.
– Еле достал, – проворчал он, – этот оберег лежал на самой верхней полке. Рядом с шампунем.
Квинт извлек страдающего Эрика из-под подушки и надел ему на шею амулет, плотно прижав его к груди. Бедолаге сразу полегчало. Во всяком случае, он перестал дышать как загнанная лошадь. Гном налил из кувшина стакан воды и протянул Эрику.
– Спасибо. – Эрик с жадностью осушил стакан. – Как это все неприятно, вы бы только знали… Этот голос…
– Чтоб больше оберег не снимал! Ты стал слишком восприимчивым. Со мной-то вон все в порядке.
– Со мной тоже, – доложил Фокс.
– Значит, эта дрянь действует только на тебя. Кстати, а на что это было похоже? Расскажи поподробнее, чтобы мы в случае чего смогли вовремя распознать этот голос.
– Не знаю, когда это точно началось. Может быть, час назад. Вряд ли раньше. А голос… – Эрик задумался. – Как будто звучат твои мысли, но с другой интонацией. Его не сразу и обнаружишь. Он вмешивается постепенно: сначала одно слово, затем несколько, а потом ты и сам точно не знаешь когда – думаешь только то, что тебе навязывают. Вот так это и происходит, .