О разном болтали. Я не слушал. Потому, что не пристало варркану, находясь за одним столом с нелюдью о пустяках разных думать. Договор договором, а челюсти у нелюдей вида были не слишком миролюбивого. Да и свежи еще воспоминания о днях, когда я этому племени кровь пускал при случае и без случая.
Любое застолье, рано или поздно, кончается. Прислуга проводила покачивающихся, порыкивающих, поикивающих знатных господ до выхода, аккуратно прикрыло двери, и мы с Графом, наконец, остались наедине.
Я внимательно наблюдал, как Граф сорвал с себя салфетку, отодвинулся из-за стола с объедками, встал и хрустнул заушными хрящами.
- Надеюсь, ужин, посвященный вашему прибытию, оказался не слишком утомительным для варркана? - поинтересовался Граф Луиз, приглашая меня, по его же словам, в его личный кабинет.
Для варркана подобные вечеринки не в тягость. А вот для простого человека из другого мира, каковым в настоящее время я являлся, пирушка оказалась непосильной ношей. Набитый до отказа живот требовал немедленного отдыха, или, хотя бы, временного принятия горизонтального положения. Тем более, что где-то глубоко в душе, я чувствовал это, готовилось к пробуждению чудесное действо, которое превращало меня в варркана.
Еще не рушилась стена, за которой прятались души тех, кто дарил мне свои знания, опыт и силу. Еще далеки были голоса великих воинов и могучих волшебников. И я даже не знал, спит ли во мне разум Повелителя Мира и Мрака. Я не знал. Но я чувствовал приближение начала. Тонкими струйками, еще неразличимые, забьются слабые потоки о несокрушимую стену, чтобы стать невиданной мощью и силой.
Но дело требовало немедленного начала переговорного процесса. Тем более, не выяснив цели своего присутствия, я не хотел начинать ни боевых действий, ни мирных мероприятий.
Небольшой, достаточно уютный кабинет Графа тонул в спокойных полусумраках. Тяжелые шторы закрывали окна, не пропуская внутрь ни одного лучика света. И я даже не знал, день сейчас или ночь. Каменный камин, в котором потрескивали дрова. Три полки с двумя книгами. Сундук с голодными рыбками. На столе в золоченой рамке портрет самого Графа в натуральную величину.
- Присаживайтесь, варркан, - Граф указал на резное деревянное кресло, устланное полосатым половиком, - В лапах правды нет.
В ногах тоже.
Я свалился в кресло, блаженно вытянул ноги и, отковыряв от кресла щепку, принялся копаться в зубах.
- Удобно? - поинтересовался Луиз, устраиваясь перед камином, - Это кресло сделано триста лет назад легендарными мастерами Поднебесья. Из чистого белого дуба. Раритет и очень дорогая вещь.