– А ведь только летом куплен. И деньги плочены…
Архаров, очень удивленный, что нечаянно спас полицейского, часть дороги ехал рядом с той телегой. Немец на вопросы отвечал неохотно - ему было стыдно, что его опытного полицейского служащего, так запросто заманили в ловушку.
– А кто заманил-то? - пытался докопаться Архаров.
– Шуры.
Шурами, как удалось сообразить, Шварц называл воров, хотя на сей раз речь шла, возможно, о мародерах.
– Нет, сударь, то доподлинно были московские шуры, с коими у меня давние счеты, - сказал он. - А что они в мародеры подались - так иначе и быть не могло. Видят, что имущество остается бесхозно. Они же знают, как то имущество можно безнаказанно сбывать.
– А сам ты знаешь? - заинтересовался Архаров, тут же увязав в голове сбыт награбленного добра со сбытом сокровищ из пропавшего сундука.
– Ныне скупщики краденого, на шуровском наречии - мушки, затаились, боясь заразы.
– Мушки? - переспросил Архаров, ставя ударение на первом слоге.
– Нет, сударь, мушка - она есть летучее насекомое, скупщик же - мушок, - объяснил Шварц.
– А коли баба? - тут же вспомнив Марфу, спросил Архаров.
– Они, сдается мне, разницы не делают, - подумав, отвечал Шварц. - Ибо для них главное - получить деньги.
– Так знаешь или нет?
Шварц пожал плечами - явно не понимал, на что гвардейскому офицеру столь сомнительные знакомства. Затем, видать, решил, что Архаров задает вопросы из пустого любопытства, и стал крайне сдержан в ответах.
Имена тех, кто заманил его в пустой дом, сообщать отказался - люди-де на Москве пришлые, их прозвища - и те пока неизвестны. А почему полицейского служащего истребить решились? А чтобы не совал нос в их шуровские делишки.
Разговор не ладился, и Архаров в конце концов отъехал от телеги, занял свое место во главе колонны. До Данилова монастыря было уже недалеко. Звон колоколов, от него идущий, делался все гуще и пронзительнее.
Вдруг Архаров понял, что надолго расстается с Матвеем.
С этим выпивохой Архарова связывали непонятные узы. Матвей, чего греха таить, бывал порой для преображенцев полковым шутом гороховым - коли бывают шуты придворные, чего ж не быть полковому? Он, исправно пользуя заболевших и в относительно трезвом, и в пьяном виде, обращался с ними запанибрата, и ему одному дозволялось звать их Ивашками, Петрушками или же Николашками - как Архарова.
Не имевший семьи доктор, очевидно, непостижимым образом усыновил Преображенский полк в полном составе. Он ведь и в Москву, если вдуматься, увязался как раз за полком («Как солдатская девка - на войну», - определил его поступок, находясь в предотъездном расстройстве чувств, Архаров). Но сейчас Матвею предстояло запереться в чумных бараках и, рискуя жизнью, выхаживать больных. Когда он оттуда выберется, да и выберется ли - одному Богу ведомо.