– О чем он еще с тобой говорил? Кроме реферата?
– Да о том же, о чем и ты. Городил всякую чушь… Вас в одном месте учили знакомиться с девушками? – она улыбнулась слабо, неуверенно. Впервые за сегодняшнее утро.
– Нас учили другому, – жестко отрезал Лесник. Улыбка погасла.
Он подумал, что такие слова и тон вполне могли бы принадлежать Юзефу… И сказал значительно мягче:
– Извини. Что-то не до шуток сегодня… И чушь городить нет настроения.
– Ну вот… В кои веки нашелся романтичный кавалер, вытащил на свидание таким романтичным способом. А оказалось – он на работе… Что это за камень? – неожиданно сменила она тему.
Массивный обелиск высился прямо из густой травы.
И напоминал могильный камень.
– Это начало всех начал, – сказал Лесник. – Пулковский меридиан. От этого камня отсчитывают географические координаты в России. Как глубины и высоты – от Кронштадского футштока.
– Передвинем? То-то неразбериха начнется… – шутка прозвучала неуверенно. Почти жалобно.
Какая она тенятница… Простая девчонка, то наблюдательная и сообразительная, то озорная и ребячливая… Ладонь Анны легла на гладкой гранит. Лесник тут же вспомнил про гадательный столик Де Лануа… Кто сказал, что мадам работала без ассистентки? Разными бывают тенятницы – порой молодыми и обаятельными. Перед глазами встала картина шестилетней давности: судорога, изгибающая тело девочки-ликантропа, мышцы, наливающиеся буквально на глазах, испуганное лицо, превращающееся в морду с оскаленной пастью…
Он шагнул к Анне. Привлек к себе. Она не отстранилась, но Лесник почувствовал сквозь тонкую ткань, как ее тело на мгновение напряглось – и тут же обмякло…
Губы ласкали губы, и на несколько секунд он забыл обо всем… Потом его ладонь скользнула снизу под блузку. Под ней ничего не было надето, но Лесника интересовало отнюдь не наличие или отсутствие нижнего белья…
Следов от пуль на спине Анны не оказалось.
Солнце ударило в щель между шторами. Резануло по глазам. Подло и исподтишка. Я сделал шаг назад. В тень. Темные очки остались где-то на дне Колонички…
Что-то не то творится со зрением. И с кожей. Я всегда недолюбливал летнее солнце, но сейчас… Такой эффект – через стекло, в помещении… Странно.
Расплата? Расплата за прогулки под водой без акваланга и за пули, выходящие из тела, как занозы?
Значит – опять в тень? Нацепить черные очки и не выходить в полуденную жару?
Ну нет.
Я избран – не понять это сейчас может лишь полный кретин. Избран и отмечен. И не для того, чтобы выманивать деньги у глупых ротозеев и заставлять кривляться под свою дудку десяток недоносков. Не затем, чтобы прикидываться законопослушным придурком.