Сначала Лесник не понял, удивился – Юзеф, закоренелый атеист, никогда не пользовался библейскими примерами. Потом понял и удивился еще больше:
– Вы хотите сказать… что… Иисус был тенятником?
Юзеф не ответил. Заговорил о другом:
– Скажи начистоту: ты всему поверил в письме Радецки?
Лесник понял, что имеет в виду обер-инквизитор. Какую часть письма. Ту, где Радецки обвиняет его в подготовке переворота.
– Нет. Во-первых, смущает форма послания. Некоторая бессистемность изложения, характерная для устной речи – и в тоже время фразы закругленные, грамматически законченные – словно читал он пo-писанному… Но уж на бумаге-то Крокодил мог упорядочить свои мысли… А так – куча пробелов в изложении, больше вопросов, чем ответов. Похоже, цель послания – не прояснить дело, а запутать. Во-вторых, тенятником категорично назван Фагот, который им не был. Явная дезинформация… И в-третьих… извините, Юзеф…– если бы вы замыслили переворот, – о деталях плана, пусть и самых общих, ни один полевой агент бы не догадался.
Лесник помолчал и добавил:
– И еще. Радецки уверенно предрекает активность Капитула – здесь, в Царском Селе. Силами Северо-Западных, например. И что? Никаких следов их присутствия… Даже подозрительно.
– Вот-вот. Не верю, что Беркут настолько не любопытен. Должен интересоваться, что тут происходит, под самым его носом. Или клювом…
Псевдоним «Беркут» носил начальник СЗФ. Вернее, исполняющий обязанности начальника. А это разница огромная. И.о. обычно землю носом роет, чтобы избавится от унизительных буковок перед названием должности. Тем более Беркут… Леснику приходилось с ним встречаться. Кипучая энергия и.о. уступала лишь его честолюбию. К сорока пяти годам Беркут проделал путь от младшего агента до кандидата в члены Капитула и начальника филиала, пусть даже и.о. Карьера, по меркам Конторы, – головокружительная. И Беркут не собирался останавливаться на достигнутом.
– Боюсь, эта птичка над нами уже кружит, – сказал Юзеф. – Но высоко, с земли не видать… Ладно, на каждого Беркута своя рогатка найдется…
– Вот, Леша, смотри – наша смена, – показал обер-инквизитор на Лесника, после того, как представил их друг другу. Только спустя секунду Юзеф понял, что сказал, и смущенно хмыкнул. Извиняться и поправляться, впрочем, не стал.
Алексей Николаевич не обиделся. Посмотрел. Сделал шаг к Леснику, протянул ладонь, словно хотел коснуться лица – но не коснулся, провел в нескольких сантиметрах. Повернулся к Юзефу и улыбнулся. Значения улыбки Лесник не понял, как не понял и сказанных о. Алексием слов: