На вопрос собровцы ответить не успели – рванули с места бегом. Но Лесника не сильно интересовала дислокация майора…
Окно распахнулось легко, как и утром. Лесник перевалился на балкон, пригнулся. Быстро осмотрел столбики балюстрады – старые, замшелые, никаких свежих следов. Поковырял ножом в трещинах кладки – ничего. Попробовал накренить огромный вазон, посмотреть под основанием, – тяжелый, зараза. Не то, покойный музыкант культуристом отнюдь не был…
Время истекало. Стрельба на бульваре продолжалась, но скоро должна была кончиться.
Он встал, плюнув на незаметность. Неважно, все вокруг смотрят туда, в направлении выстрелов. В вазоне – ссохшаяся, потрескавшаяся земля. Лесник метнулся к другому. Ага! Земля свеженькая, черненькая, растут настурции– но какие-то понурые, скукоженные… На третьем движении лезвие во что-то уперлось. Оно?! Земля полетела в стороны. Сверток. Черный пластиковый пакет, плотно заклеенный скотчем.
Выстрелы стихли, когда он сунулся было обратно на лестницу – и тут же отдернулся обратно. В подъезде – голоса, много. И все перекрывал возмущенный начальственный бас. Лесник, не раздумывая, повторил утреннюю одиссею – по карнизу, аккуратненько, не торопясь – завернул за угол и спрыгнул с пятиметровой высоты. Вроде бы никто не заметил.
…Источник стрельбы собровцы локализовали достаточно быстро. Им оказалась здоровенная жестянка с круглыми отверстиями на боках, объемом литров десять, не меньше. Голливудская штучка – звуковой имитатор огневых контактов. Отверстия еще дымились…
Обратно тянулись, матеря пиротехников-отморозков: вконец распустились, ни праздника без членовредительства не обходится, вечно кому-нибудь что-нибудь оторвет или выбьет, на Новый Год вообще спалили ракетой арку Генерального штаба – хана и лошадкам, и колеснице. Радовались, что нынешний казус произошел на просторном бульваре, примыкающем к большому скверу, – на тесных, стиснутых домами питерских улицах точно бы случилась ходынка, передавили бы к чертям друг друга. А так – несколько помятых да слегка потоптанных, да пара-тройка сметенных с лица земли лотков… Бывает хуже.
… Маша-Диана уже ждала в машине. Лесник плюхнулся на сиденье, показал измазанный землей сверток, содрал с лица мокрую от пота чеченку.
– Возвращаемся. И объезжай эту гулянку подальше, хватит на сегодня праздников жизни.
Далеко они не уехали. Ожил оставленный на сиденье мобильник.
Голос Анны – плывущий, ломающийся, с трудом узнаваемый:
– Тимо… Андрей! Скорее приезжай! Я только что убила человека…
Отбой. Короткие гудки.
– Я не знаю, Юзик, как можно вычислить Черного Мессию. И никто не знает. Когда он появится – я думаю, мы поймем. Если останется, кому понимать.