До последних двух вагонов свет фонарей не долетал. Окна не освещены, двери закрыты…
Надо понимать, никто из пассажиров в этих вагонах не просил проводников разбудить их в Сланцах. Отлично, меньше проблем.
Лесник ускорил шаг. И громко произнес официальным, сухо-казенным голосом:
— Минуточку, граждане! Па-а-апрошу ваши документики!
Милицейское удостоверение — на самый крайний случай — у него имелось. Но тянуться за ним Лесник и не подумал. Потому что чутьё, никогда не подводившее, просигнализировало: начинается!
Мужчины синхронно развернулись — один через правое плечо, другой через левое. Женщина продолжала шагать, как шагала — и остановилась, лишь когда спутник дернул ее за локоть.
Рука противника — Лесник уже воспринимал их именно так — скользнула во внутренний карман куртки. За документами? Едва ли… Его напарник, похоже, носил в рукаве нечто режущее или колющее — два пальца нырнули под обшлаг незаметным в темноте движением. Не для Лесника незаметным, разумеется.
Ни слова мужчины не произнесли. Не спросили, какое, собственно, ведомство представляет их собеседник. Не поинтересовались, как он намерен изучать документы почти в полной темноте. Спокойно и деловито собирались убить дурака, не подозревавшего, что его ожидает.
Лесник вышел на ударную дистанцию. И мог бы начать первым, но не спешил. Пусть раскроются, пусть покажут, на что способны…
Работали против него люди опытные. Тот, что доставал пистолет — достал, быстрым и натренированным движением. Но в ход не пустил. Прикрывал приятеля, извлекшего из рукава нож — очевидно, прикончить Лесника они вознамерились без излишних звуковых эффектов.
Пора! — решил он, когда клинок решительно устремился вперед — прямиком ему в сердце.
Коротко провел выбивающий, и тут же болевой, заставляющий на пару минут забыть обо всем.
Теперь любитель огнестрельного оружия… Черт! Что за…
Выстрел разорвал темноту, впечатался в сетчатку огненной вспышкой. Пуля свистнула совсем рядом, обожгла горячим дыханием.
А затем пришлось драться всерьез. За свою жизнь. Владелец улетевшего в темноту ножа, обязанный корчиться сейчас от дикой боли, — не корчился. Более того — напал на Лесника, отвлек, не дал обезоружить напарника.
Удар, уход, пистолет попал в стандартные «клещи» — второй выстрел угодил в пустоту, третий раз нажать на спуск стрелок не успел… Его напарник рванул наутек.
Лесник опустил обмякшее тело на перрон. Рявкнул подбегавшему Славке (соблюдать тишину после пальбы не имело смысла):
— Оттащи их подальше! Головой отвечаешь за обоих! Этот очухается — добавь!