И тут же грубые пальцы раздвинули ягодицы Светлова.
— Не дергайся, паря, не дергайся… — приговаривал депутат, пресекая попытки сопротивления. — Нешто очко подставлять не доводилось? Болтают, дескать, у городских мо-о-о-дно… Но бабцов-то небось в тухляк канифолил? Вот и спробуешь, каково им бывало.
Толян гыгыкнул:
— Извиняй, братан, вазелину не припасли нонче!
Едва заостренный конец кола коснулся тела, Светлов почувствовал дикую, сводящую с ума боль в кишечнике. Психосоматика чистой воды — организм, подхлестнутый идущими из мозга волнами страха, как мог протестовал против грядущего вторжения…
— Я расскажу! Всё расскажу!!!
Да! Да!! Да!!! Он расскажет всё, вернее — начнет рассказывать, потому что закончить не удастся. Если только… Если только… Любой гипноблок, поставленный одним суггестором, другой может снять… Тень шанса, призрак шанса — но больше Саше Светлову рассчитывать не на что.
Спортсмен не обратил внимания на крик жертвы. Или резонно рассудил, что несколько ударов обухом топора по колу лишь прибавят клиенту словоохотливости. И продолжил прилаживать деревяшку между ягодиц.
Светлов захлебнулся воплем. Пронзительная боль в кишечнике усилилась, хоть это и казалось невозможным.
— Погодь… — сказал Казимир. — Кажись, запела пташка.
Светлов увидел, как старик направил на него видеокамеру — когда, откуда успел вынуть? Изящная заморская игрушка смотрелась в заскорузлой и мозолистой руке чужеродным предметом.
— Дай хоть на пару пальцев вколочу, — проворчал Толян. — Чтоб пел красивше… Э-э, да он обделался!!
Александр не обращал внимания. Говорил торопливо, обращаясь не то к старику, не то к его камере:
— Меня зовут Светлов, Александр Светлов. Родился в Великих Луках, там же жил, учился, потом переехал…
— Анкеты решил пересказывать? — тихо, но с угрозой спросил Казимир. — Нам они без надобности. С начала начинай, с того, как тя вербовали-заманивали.
Светлов начал с начала… С самой своей первой встречи с Борисом Евгеньевичем. Говорил — и тоскливо ожидал, что в любой момент слева в груди сожмется когтистая лапа. Стиснет, сдавит — и всё.
Ничего… Никаких болезненных ощущений. Даже боль в кишечнике ушла бесследно. Слова «Новая Инквизиция» сорвались с языка легко, и опять-таки без последствий. Ковалев блефовал? Брал подчиненного на пушку? Или…
Или Светлов неосознанно сумел-таки обезвредить мину замедленного действия в своем мозгу? Какая разница… Он жил, жил!! Пусть вот так: со связанными руками, уткнувшись лицом в земляной пол — но жил!!! Проклятое черное НИЧТО опять отодвинулось, отступило…