Как бы то ни было, Фима нажал на спуск удивительной конструкции, уверенный: не сработает, придется пустить в ход проверенный короткоствольный «кольт»…
Сработало!
Выстрел не грянул — но еще как сработало!
Глеб Бокий — имя его Фима никогда не узнал — рухнул на земляной пол, задергался, глаза полезли из орбит, кровь хлынула горлом… Подергался и затих. Готов.
Удружила наука, подумал Гольдштейн, ни грохота, ни проклятых рикошетов… И тут же, пока не отобрали, опробовал штуку на следующем клиенте. Вернее, на клиентке — была она дочкой врага, маскировавшегося под командарма, да и сама матерая вредительница…
Ничего. Никакого эффекта.
Однозарядный? Вроде старинных дуэльных пистолетов? Фима так и этак вертел загадочное оружие — подфартило вредительнице, подышала пару лишних минут.
Признаков, что можно как-то открыть, как-то зарядить штуку, Фима не обнаружил. Рассмотрел лишь клеймо на рукояти: на фоне восходящего солнца пролетарий замахнулся молотом на какую-то ползучую тварь — не иначе как на гидру контрреволюции. Только солнышко неправильное, треугольное — а лучи как надо, во все стороны. Сверху картиночки полукружьем выбито: «Трест точной механики». А снизу прямая строчка: «Опытное производство».
Тем дело и кончилось. На выходе из подвала невиданное оружие забрали, потом был заслуженный стакан спирта, потом еще один… Через неделю Фима и не вспоминал о странном случае. А через полгода (до белой горячки оставалось совсем чуть) он совершил последнюю экскурсию в подвал, уже без «кольта». И никогда не узнал, что…
* * *
…что у Якова Михайловича Юровского было много официальных постов после 17-го года: председатель Уральского ГубЧК, руководитель Гохрана (Государственного Хранилища ценностей при Наркомфине), член коллегий различных наркоматов и депутат всевозможных Советов…
Но мрачную славу Юровскому (под псевдонимом Юзеф его знал лишь узкий круг людей) принесла одна должность: комендант дома особого назначения — «Ипатьевского дома». Цареубийца.
Два других руководящих поста Юровского внимания не привлекали: член правления Треста точной механики и директор завод «Богатырь» — как-то мелко и буднично по сравнению с цареубийством… Никто не задумывался — даже в Капитуле Новой Инквизиции — чем там руководит товарищ Юзеф. Теоретически, ясность мог бы внести Модест Семенович Семаго (заместитель Юровского на обоих постах, занимавшийся всей практической работой) — объяснив, что крайне любопытные технические устройства разрабатывают не только в лабораториях руководимого Бокием Спецотдела…
* * *
1938 год стал страшным для Богдана Буланского. На глазах рушилось кропотливо возведенное здание — рушилось долго, больше года — но возводил его Богдан почти двадцать лет!