… Хельги греб длинным веслом, и нарыв наливался гноем и болью, пронзая плечо, а Оттар подхлестывал язвительными словами, хорошо зная, что здесь поможет только работа…
…Беленькая гнала легкую лодку, и кот пел победную песню, а Оттар протягивал руки, перегнувшись через борт корабля.
Но все не уменьшалась между ними полоска темной воды, и с медленным грохотом раскалывалась ледяная гора, и ужас рос в глазах финской девчонки, и все отчаянней взмахивало весло, и соленые капли смерзались на загорелых щеках, ледяной коркой сковывая лицо…
А потом словно бы заплакал маленький мальчик.
Он открыл глаза, и сперва ему почудилось, будто все сбылось и он был на корабле деда, резавшем небесные волны. Но поистине такое было слишком уж хорошо. Покачивались над головой знакомые облака, и полосатый парус гнал прочь надежду. Значит, смерть опять прошла стороной, Берег Мертвых не хотел его принимать… Хельги повел глазами и увидел на ближней скамье рыжего Луга.
– Да пребудут с тобой Господь и Мария, – сказал ирландец. – Что тебе снилось? Расскажи, если хочешь, а я попробую истолковать.
– Мало хорошего, – ответил Хельги неохотно. – Я слышал плач.
Луг кивнул, нисколько не удивившись. Навряд ли стоило говорить вслух о том, что это сам Хельги только что плакал во сне. Луг сказал так:
– Вот и мне больше всего жаль не Оттара, не Карка и не тебя. И даже не Беленькую. Я думаю про ее сына, которому тоже захочется разузнать об отце. А что она сможет поведать ему? Они с Оттаром не были вместе и десяти дней…
Хельги рывком сел, открывшееся совпадение ослепило отблеском далекой грозы: его собственная мать, всего девять дней и ночей пробившая у отца!.. Он даже не спросил, с чего это Лугу вздумалось жалеть Карка, который и так умер слишком легко…
Луг отвернулся, посмотрел вперед. Там уже виднелось устье фиорда и айсберг на мели, который люди, не сговариваясь, нарекли Оттаровой Стамухой. На обратном пути Ракни обошелся без проводников.
Монах проговорил негромко, как бы думая вслух:
– Этому малышу надо будет вырасти похожим на Оттара. Ему пригодился бы старший брат, неплохо знавший отца…
Когда минуют Сумерки Богов и спасенный мир возродится, на Оттара будет похож человек по имени Ливтрасир, Сражающийся за Жизнь. Слишком ярко горело в нем живое и горячее пламя, чтобы полностью угаснуть даже на погребальном костре. Людям продолжало казаться – он вот-вот распахнет дверь и войдет, и все станет как прежде. Никто не садился на его место за общим столом, и Хельги видел, как порой воины поворачивались в ту сторону, желая что-то сказать, спросить или пошутить, и напарывались взглядом на пустоту. Только Пламя Битвы безмолвно поблескивал на стене… Это прекратится не скоро.