Несмотря на зубную боль Халлас весело хохотнул, радуясь, что его дружку попортили все планы.
Делер посмотрел на Горлопана как на врага всего народа карликов, разочарованно плюнул на пол и, печатая шаг, направился к выходу.
— Жду вас на улице! — буркнул он, проходя мимо нас.
— Прямо как маленький! — вздохнул Дядька.
Если бы Горлопан не подсуетился и Делер захватил с собой страшную двулезвийную секиру, мы не прошли бы и десятка ярдов, без того чтобы не привлечь внимание стражи.
— Сурок! — Немногословный Угорь протянул воину ножны с «братом» и "сестрой"[6]. — Побереги их.
— Конечно, дружище, конечно, — произнес Сурок, принимая клинки из рук гарракца.
— Пошли Гаррет, иначе от зубной боли я помру прямо на полу! — буркнул гном, выходя из трактира.
— А куда мы идем? — Шут вприпрыжку бежал рядом со мной.
Коротенькие ножки гоблина были не приспособлены для темпа, который задал нашей компании Халлас.
— К цирюльнику. Сам будто не знаешь!
— Я понимаю, что не к сапожнику, Гаррет! Я спрашиваю, куда? Цирюльников за этот час мы повидали много!
— Тогда ты с этим вопросом обратился не по адресу, это тебе к Халласу надо.
— Спасибо, но я хочу дожить до старости! Он сегодня не в духе, и вопросы я ему задавать не намерен.
— Раз не хочешь у него спрашивать, помолчи, ладно?
— У! — обиженно протянул гоблин и бросился теребить вопросами Делера, но тот ответил ему почти то же самое, что и я.
— Знаешь, Гаррет, — Угорь впервые заговорил с тех пор, как мы вышли из трактира, — мне начинает надоедать эта прогулка.
— И не только тебе одному, — вздохнул я.
Мы уже битый час бродили по Ранненгу в поисках нужного цирюльника. Как гном хотел из всех цирюльников выбрать именно нужного, оставалось для нас загадкой. Те цирюльники, у которых мы уже успели побывать, под ярлык нужных никак не подходили. Жесткие требования Халласа к человеку, который соберется драть ему зуб, оставляли разочарованных цирюльников с пустыми карманами, а гнома с больным зубом. Причин в отказе вырывать зуб у того или иного зубодралыцика у Халласа набралось с целую гору. У одного лавка была слишком грязной, у другого цены слишком высокими, у третьего глаза голубые, четвертый оказался слишком старым, пятый слишком молодым. Шестой был сонным, седьмой странным, восьмой заикался, у девятого рожа по кулаку плакала. Капризам гнома было просто невозможно угодить!
И еще одна странность, замеченная мной у гнома, — как только Халлас подходил к лавке очередного цирюльника, его шаги самым волшебным образом замедлялись, он начинал плестись, как пьяная улитка, и мелко дрожать. Даже слепому доралиссцу было понятно, что Халлас попросту ужасно боится встретиться с щипцами цирюльника.