Роман не был даже князем Волынским! Княжества с таким названием не существовало с тех пор, как еще в конце X века Владимир Святой, придя из Киева, захватил землю племени волынян и разрушил их столицу Велинь. Как всякий просвещенный деспот на захваченных землях он построил новый «областной центр». Естественно, имени себя - Владимир.
Именно владимирским князем и значился далекий потомок крестителя Руси - князь Роман, родившийся примерно через сто пятьдесят лет после завоевания этих земель киевлянами - в середине XII столетия. Кроме него, на территории древней Волыни существовали и другие княжества: Луцкое, Пересопницкое, Шумское, Берестейское, Белзкое. В каждом сидел свой князек, и быть бы Роману всего лишь одним из этих малоизвестных истории деятелей провинциального масштаба, если бы, прямо скажем, не его выдающиеся личные качества и широкие родственные связи в Западной Европе.
Матерью Романа была сестра польского князя Казимира Справедливого - Агнешка. Сын Казимира, Лешко Белый, таким образом приходился Роману двоюродным братом. И именно его упросил Роман помочь захватить галицкий престол, когда в 1199 году там умер сын Ярослава Осмомысла - Владимир.
Собственно, не окажись польской помощи, не сидеть бы Роману в Галиче никогда. Репутация у него была отвратительная. Автор «Слова о полку Игореве» называет Романа «буйным». Волнуясь, князь начинал заикаться, а потом пускал в ход руки и все, что оказывалось под рукой. Хорошо, если подворачивались половцы. Тогда, по словам древнерусского летописца, он начинал сердиться на них, «яко рысь», и губить, «яко коркодил». Но хуже было то, что Роман не стеснялся и на русских землях.
Обстоятельства его вокняжения в Галиче остались неизвестными отечественной летописи. Зато их хорошо сохранила «Великопольская хроника». Второстепенный владимирский князь, пишет ее автор, хорошо понимал, «что является неравным по силам другим князьям». Поэтому Лешка Белого он обхаживал, как никого в своей жизни. Роман говорил, что согласен быть в Галиче даже не князем, а всего лишь польским прокуратором. Что в противном случае пусть поляки не сомневаются: «всякий иной из князей Руси захватит этот престол» и будет несомненным врагом их государству.
При краковском дворе тут же образовались две партии. Одни говорили, что можно захватить Галич и без Романа, потому что назначать князем «иноземца» не совсем безопасно. А другие вполне резонно возражали: «Да какой же Роман иноземец? На каком основании может быть назван иноземцем тот, с кем наш князь Лешко находится во второй степени родства? Как можно сомневаться по поводу Романа, который был наивернейшим помощником нашего государства и даже как бы его наставником? Чья постоянная верность является испытанной? Кто из-за наших трудов имеет кровавые раны на своем теле? Чрезвычайным беззаконием является отказать в родственном благочестии или не оплатить ближнему взаимной услугой».