Аланг вернулся с двумя кружками. Он представил Марку пожилых аристократов, папенькиных сынков в кожаных куртках, изображавших из себя дурных мальчишек, красивых китаянок, невероятно сексуальных в костюмах для поло из натуральной кожи. Мускулистые, взмокшие от пота, они резко отличались от нескольких малаек в тудунгах, неподвижных и толстых, которые со скучающим видом ели сладости, не скрывая своего безразличия к матчу.
Марк посмотрел на часы — прошел целый час. Он был опытным интервьюером. С первого взгляда он мог угадать характер своего собеседника: необузданный болтун, засыпающий тебя ненужными подробностями, молчун, из которого нужно вытягивать каждое слово, или же мастер отступлений, которому требовались часы, чтобы дойти до сути дела. Аланг принадлежал к последней категории. Интервью грозило затянуться на полночи. Словно в подтверждение его опасений, эксперт спросил:
— Ты сегодня ужинал?
Марк, измученный разницей во времени, надеялся, что они отправятся в маленький уютный европейский ресторанчик на какой-нибудь тихой улочке. Аланг привел его в «Хард-рок кафе» в самом центре города. Шумное, плохо освещенное заведение, где звучала оглушительная музыка и в воздухе носился запах соуса барбекю.
Они уселись в кабинете, украшенном рок-трофеями: гитара Эрика Клэптона, очки Элтона Джона, пиджачок Мадонны… Марк с опаской оглядывался по сторонам. Официанты в красных фартуках, с карандашом за ухом, бегали между столиками, удерживая в равновесии целые пирамиды напитков и чизбургеров. Клиентура отличалась пестротой: горластые подростки, одетые в американском стиле, скромные матери семейств, присматривающие за группками перекормленных школьников. Подвыпившие европейцы, бросающие насмешливые взгляды в сторону бара.
Именно там собрались главные действующие лица спектакля: молодые женщины, чересчур дерзкие, чтобы быть порядочными. Китаянки, тайки, бирманки, индуски… Бронзовая, медная, фарфоровая кожа, все варианты азиатского разреза глаз и тела, главное — изысканно гибкие тела, извивавшиеся под старые добрые мелодии.
— Они в меню не входят.
Марк повернулся к Алангу. От музыки на столах дребезжали приборы.
— Что?
— Я говорю: они в меню не входят, но я могу пойти договориться с ними о десерте.
Марк почувствовал, что краснеет, и уткнулся в свое меню.
— Сколько тебе лет? — проорал эксперт.
— Сорок четыре.
— Мне сорок шесть. Рок любишь?
— Что?
Марк не мог расслышать половины слов. Аланг придвинулся ближе. Его глаза хитро поблескивали.
— Знаешь, что мы слушаем?
— «Алабама, любимый дом». Леньярд Скеньярд.