Марку становилось все труднее сдерживать дрожь. Каждое содрогание, каждый спазм вызывали муку, натягивая его кожу, приклеенную к металлу. Ему приходилось дышать глубже, сильнее, чтобы получить необходимую дозу кислорода. Кроме того, он чувствовал глубокую и в то же время какую-то нереальную, почти абстрактную, боль от внутренних ран. Он представлял себе собственную кровь, бурлящую под кожей, вырывающуюся из рассеченных вен, готовую излиться наружу, когда огонь вскроет его раны. Реверди продолжал:
— Но главный вопрос вот в чем: каким образом мы смогли очутиться здесь? И прежде всего: а где мы? Все, что я могу вам сказать, — это промышленное предприятие, связанное с высоким риском. В одном из парижских пригородов, возле реки. Река — это очень важно. Ты знаешь это, Марк, и, может быть, уже говорил об этом Хадидже: там, где есть вода, я непобедим. Проникнуть сюда было труднее, чем в комиссариат, уж поверь. Но не невозможно. Мне хватило нескольких подделанных документов и соответствующего набора слов, чтобы убедить охранников в том, что речь идет об учебной тревоге. Ну а когда я вошел, в дело пошли уколы. Они проснутся через несколько часов, у них будет болеть голова и заплетаться язык. Точно, как сейчас у вас. Но для вас это уже не важно.
Реверди снова включил свой пульт управления. Шипение стало громче.
— Пятнадцать процентов. Скоро начнется тошнота…
От нехватки воздуха в груди у Марка словно открылась зияющая дыра. Живот, наоборот, стал каким-то тяжелым, к горлу поднималось вязкое ощущение тошноты.
Убийца сел по-турецки, поставил перед собой флакон с медом, масляную лампу, положил кисть. Потом устало вздохнул, как будто готовясь к тяжелому разговору:
— Я прочел твою книгу, Марк. Надо бы сказать: мою книгу.
Он подтянул к себе сумку, стоявшую в одном из углублений стены. В его руках возникла «Черная кровь». Он рассеянно полистал роман, проводя по страницам лезвием ножа.
— В целом ты недурно справился. Надо признать, у тебя была информация «из первых рук». Но остаются моменты, которые я хотел бы прояснить. Сейчас уже поздно вносить исправления в текст. — Он наставил нож на Марка. — Мы внесем их в ваши головы. Перед тем как принести себя в жертву, вы должны полностью очиститься. Отмыться от всякой лжи.
Марк бросил взгляд на Хадиджу: ее черно-белые глаза налились кровью. Между черных локонов появились розоватые полоски. Пытаясь освободиться, она так натянула волосы, что местами надорвала кожу на голове.
Реверди откинулся назад, оперся на руки, не сводя глаз со своих жертв.