- Мне нужен твой совет.
- Я принципиально не даю советов, - потрясла я головой, а он нахмурился.
- Брось. Я серьезно.
- Я тоже. Советчик из меня никудышный.
- Все знают, он к тебе прислушивается, - сказал Луганский, совершенно не обращая внимания на мои слова.
- Кто? - удивилась я.
- Дед. Поговори с ним.
- О чем? Слушай, я лучше изменю своим правилам и дам тебе совет, совершенно бесполезный, но дружеский. Излагай, что тебя печалит, друг мой.
Он посмотрел внимательно и вздохнул.
- Я-то думал, что могу рассчитывать на тебя.
- Зря.
- Ты можешь говорить серьезно? - обиделся он.
- Наверное. Но пробовать не хочу.
- Мой сосед погиб неделю назад от передозировки. Мальчишке всего шестнадцать лет. Родители приличные люди...
- Бывает.
- Тебя это нисколько не волнует? - разозлился он.
- Это твой сосед, а не мой. И каждый день кто-то умирает от передозировки.
- Вот-вот. А мы стоим в стороне и делаем вид, что это нас не касается.
- Чего ты от меня хочешь? - не выдержала я.
- У меня есть сведения, что кое-кто неплохо наживается на торговле наркотой в нашем городе, кое-кто из тех, кому с этим злом положено бороться.
Признаться, я икнула от неожиданности. Сохранить святую наивность, когда седина уже пробивается на висках, способен далеко не каждый, может, правы те, кто утверждал, что Луганский у нас недоумок?
- Ну и что? - вяло поинтересовалась я.
- Как это что? - возмутился он, а я вздохнула. - Наркотой торгуют в каждом ночном клубе, в подворотне, даже в школах, - горячо продолжал он. - Ты считаешь это нормальным?
- Не считаю. Вся страна с этим борется. И мы не отстаем. По показателям наша область в числе самых благополучных...
- Прекрати.
- Хорошо, давай чай пить.
- У меня есть сведения о причастности конкретных лиц... - не унимался он.
- И с этим ты ходил к Деду? - усмехнулась я.
Вопрос излишний, ответ читался на его физиономии. Дед наверняка разливался соловьем, горько сетовал, предлагал объединить усилия и заговорил его едва ли не до обморока, так что бедолага скорее всего забыл, зачем пришел, и очухался только в коридоре. Дед на такие штуки мастер, мне ли не знать.
- Я уверен, он не представляет, как скверно обстоят дела в действительности, - мрачно изрек Луганский.
"А вот это в корне неверно, - мысленно усмехнулась я. - Знает, и даже очень хорошо. И борется. По-своему. Например, следит за тем, чтобы его кровный процент не затерялся в чужих карманах. Страшная тайна, известная кое-кому, в том числе и мне. Разумеется, такому человеку, как Луганский, знать об этом не положено. С большого ума он таких дров наломает..."