— Отец Кокрмент, я командую этим походом. Я исполняю приказание наместника так, как подсказывает мой опыт, и несу за это перед ним полную ответственность. Если ты не согласен отпустить отца Коглера…
— Я согласен, — прервал его инквизитор. — Ступай с додеканом Линорием, брат Коглер, и да пребудут с тобой боги.
А потом, когда додекан и младший инквизитор отошли, добавил:
— И да помогут боги тебе, оптий, ибо, если ты не выполнишь это поручение…
— Я служу Императору, и он волен судить меня в любой момент, — холодно прервал его Кудон, возвращаясь к отдыхающим легионерам. — А сейчас мы обсудим, как будут действовать при штурме основные силы. Пульхерий, Лонгин, Ланарвалий, следуйте за мной.
Два додекана и маг послушно отошли в сторону вслед за своим командиром и инквизитором.
— Выступаем по моему сигналу, — излагал свой план оптий. — Быстрым шагом, двумя шеренгами. Сначала — дюжина Пульхерия, следом — дюжина Лонгина. Пульхерий, выдели двух человек, которые должны в случае, если нас атакуют со стены, прикрыть своими щитами мага. Ланарвалий, ты идешь рядом с теми воинами, которых укажет тебе додекан Пульхерий. Так, чтобы строй был между тобой и стеной. Понятно?
— Да, оптий, я тебя понял, — кивнул маг.
— Отлично. Если кто-то появится на стене — воины Лонгина кидают пилумы, воины Пульхерия могут делать это только тогда, когда все пилумы у дюжины Лонгина кончатся. Когда мы подойдем к воротам, ты их отомкнешь. Первой входит дюжина Пульхерия. Не вбегать, сломя голову. Войти осторожно, осмотреться, если за воротами нет ловушки — тогда уже врываемся внутрь. Следом за людьми Пульхерия входим я, отец Кокрмент и Ланарвалий. За нами — дюжина Лонгина. Если кто-то пытается сопротивляться — уничтожайте. Если мы войдем незамеченными, то блокируйте жилища. По три человека у входа. Внутрь входить только по моей команде, пилумы оставить снаружи, если что — использовать гладии. Всё ясно? Есть вопросы?
Вопросов ни у кого не было.
— Тогда додеканам довести приказания до солдат. Ждать моего сигнала. Всё!
Резким взмахом руки он отпустил подчиненных, а сам подошел к журчащему потоку, зачерпнул в ладони холодную чистую воду и умыл лицо. Надо было выдержать несколько долгих томительных минут, пока дюжина Линория пробирается в обход холма через буковый лес и заросли орешника и ежевики. Оптий задумчиво подтолкнул калигой камушек, тот свалился в речку и, коротко булькнув, ушел на дно.
Кажется, ему было немного жаль тех, кто сейчас безмятежно спал на вершине холма. Конечно, они преступники, которых надлежит предать справедливому имперскому суду, но… Император милосерден, суд мог бы сохранить им жизнь. А вот легионеры тех, кто окажет сопротивление, щадить не станут. Не станет щадить их и сам Валерий. Законы войны предельно ясны: тот, кто противостоит легионеру с оружием в руках — враг, а враг должен быть уничтожен. Но все же жаль. Валерий давно потерял счет тем, кого убил своей рукой, тем более не помнил тех, кого убили его люди. Но раньше это были те, кто по своей воле избрали путь воина, а сейчас против него могли оказаться мирные люди, взявшие оружие в руки впервые в жизни.